Жена. Максим Вадимович Михайлов

      – Привет, – он, уже не таясь, шагнул к ложу. Прилег рядом, оперся на локоть и с улыбкой посмотрел на жену.

      – Привет, – снова прошептала она, и вот они – даже не нотки, далекие искорки нежности затлели в голосе и принялись разгораться. У него на миг перехватило дыхание.

      – Не спится?

      – Ага. – Она пошевелилась, и в темноте он не увидел – ощутил пристальный взгляд черных, с призрачной поволокой глаз. – Без тебя не спится. Давай ко мне.

      – Я тут. Засыпай.

      Несколько минут они лежали молча. Тишина обволакивала и растворяла мысли, навевала дремотную тяжесть.

      – О чем ты думаешь? – вопрос, древний, как само время. Наверное, его задавали мужьям еще пещерные жены, но он до сих пор звучит неожиданно.

      Только не сегодня. Он поморгал, прогоняя внезапную сонливость.

      – Да о всякой ерунде.

      – Это о какой?

      – О всякой, – смешок.

      – Ну! – он не глядя видит, как она обиженно надувает губы.

      – Ну правда. Обо всем, что в мире происходит. О катаклизмах, например.

      – И что надумал?

      – Да ничего хорошего. Не готовы мы к большой беде. Вот, к примеру, случись чума – и что?

      – Лечили бы. От чумы в наше время почти не умирают.

      – В наше время, малыш, бактерии мутируют.

      – Ученые тоже, – она тихо хихикнула, и он улыбнулся в ответ. – Придумали бы что-нибудь.

      – А если эпидемия? Как Черная смерть, только сегодня?

      – Ну ты нашел, о чем среди ночи размышлять, – она недовольно поерзала и задумалась. – Пришлось бы открывать кучу стационаров, переводить химзаводы на производство этиотропных препаратов, открывать донорские станции.

      – Хитрая. А если бы и это не помогло? Представь, доноров мало, а бактерия-мутант хорошо прячется, и при дезинтоксикации шесть из десяти пациентов заражаются заново.

      – Ну что ты ужасы какие-то говоришь?

      – Сама спросила.

      Жена засопела и притихла. Он подождал, но разговор не продолжался.