Сквозь миры. Лия Криспен
ь, когда вернется школьный автобус и отвезет их по домам.
Я выглянула в окно. От полной свободы меня сейчас отделяли лишь стопка тетрадей с сочинениями и дождь, который не прекращался уже несколько дней. За окном все было серым. Единственным ярким пятном в этом унылом пейзаже был желтый школьный автобус, вернувшийся за оставшимися детьми. Я смотрела на этот автобус и по-доброму завидовала водителю: в такую погоду он был причастен к чему-то яркому и теплому.
Я вернулась к тетрадям. Сочинения сами себя не проверят. А жаль.
Последние несколько лет каждый мой день был похож на предыдущий. Раньше я жила в небольшом городке, где в любой момент могла встретиться с подругами, сходить в кино или кафе, пройтись по магазинам в поисках «тряпочки». Но 4 года назад все изменилось: я потеряла любимого человека, а вместе с ним силы и желание оставаться в том городе. Я переехала в поселок и устроилась на работу в маленькую сельскую школу. И вот уже несколько лет моя жизнь – это замкнутый круг «дом-работа-дом-…». Единственной радостью в последние полгода стала подаренная родителями машина. Старенький ситроен был всего на 5 лет моложе меня, да и двигатель объемом 1.1 не позволял почувствовать всей прелести высоких скоростей. Однако этот французский колобок все-таки стал моим другом. Мне нравилось после работы садиться за руль, включать музыку погромче и ехать куда глаза глядят. Эти моменты успокаивали и позволяли отвлечься.
Вот и сейчас, проверяя сочинения, большая часть из которых была списана с интернета, я думала только о том, как бы поскорее оказаться в машине.
– «Жилин и Костылин это люди разных возрастов социальных статусов и полов». Господи, Руденковский, ну списываешь с интернета, так хоть читай, что списываешь! Это же отрывок из сочинения о Жилине и Динке, – возмущалась я вслух, читая очередной шедевр. – Хорошо, что Лев Николаевич этого не застал. Ему бы стало плохо от таких сочинений по его «Кавказскому пленнику». Эх, Руденковский, совести тебе не хватает! А еще ума и запятых.
– На кого ты опять ворчишь? – читая очередное сочинение, я не заметила, как в мой кабинет зашел Гриша – наш системный администратор. Он был чуть ли не единственным человеком здесь, с кем я общалась в нерабочее время. То ли дело было в том, что парнем он был интересным, то ли в том, что он был единственным человеком в школе, кому еще не было 40 лет (не считая меня и учеников, конечно же). Но факт остается фактом: мы с Гришей (а официально с Григорием Валентиновичем) нашли общий язык и любили в конце рабочего дня выпить кофе, иногда повышая его крепость ложечкой коньяка.
– Да 5 класс сочинения писал по «Кавказскому пленнику» Толстого.
– Это где двух офицеров татары в плен взяли? – уточнил Гриша.
– Именно. Блин, они такой бред пишут. У одной Жилин был влюблен в Динку, и не важно, что Динка – совсем ребенок, а Жилин ей кукол делал. У другого Жилин и Костылин – это люди разных полов. Из 15 сочинений только 3 адекватные. Может я плохой учитель и не могу разобрать с детьми произведение?
– Ты нормальный учитель. У Дроздевой вон и похлеще работы бывают, а она Заслуженный, между прочим. Так что не вини во всем себя. И вообще, бросай тетради и пойдем домой. Дождь вроде прекратился.
– Ты прав. Идем.
Как бы я не пыталась врать себе, но мне нравилось, когда Гриша говорил «идем домой». В такие моменты я не чувствовала себя слишком уж одинокой. И совсем не важно, что говорил он так только потому, что мы жили в одном подъезде.
Когда я приехала устраиваться на работу, директор сразу сказал, что предоставит мне служебное жилье. Я была рада: не хотелось отдавать часть и без того маленькой зарплаты за аренду квартиры. Правда этим служебным жильем оказалась маленькая однушка, ремонт в которой делался лет 30 назад, а из мебели были только две железные кровати, больше напоминавшие больничные койки. Но зато были собственные душ и туалет, а после 3 лет жизни в общежитии, где на 500 человек всего три душевых кабинки, эта квартира казалась мне раем. Тем более, пока я собирала документы для трудоустройства, Гриша добыл где-то минимальный набор мебели и техники, старенькой, но рабочей. С первых отпускных я сделала в служебке ремонт, пусть и косметический. Без помощи Григория Валентиновича здесь, конечно, не обошлось. С этого и началась наша странная дружба. Люди, которые знали нас плохо, были уверены, что мы встречаемся. Ну а те, кто знал правду, удивлялись тому, почему мы все еще не встречаемся. А нас вполне устраивали те отношения, которые между нами сложились.
Попрощавшись в подъезде с Гришей, я поднялась на второй этаж. Моя служебная квартира располагалась прямо над квартирой системного администратора.
Зайдя домой, я поспешила переодеться. Как бы сильно мне не нравился костюм, который я купила для работы, но джинсы и футболка все же были мне роднее. Открыв ноутбук, я проверила почту и, убедившись, что никакой срочной работы не появилось, с облегчением выдохнула. К сожалению, зарплата учителя не всегда позволяет комфортно жить самой и содержать машину. Зачастую приходится искать подработки. Вот я и нашла: после работы редактирую тексты авторам, у которых есть фантазия, чтобы написать книгу, но нет знаний, чтобы сделать это без ошибок. Поэтому,