Острый перец на твоих губах. Екатерина Аверина
очут лопатки. Живот болезненно сводит от страха. Кусаю губы, чтобы не всхлипывать и ругаю себя. Нельзя так с мужчиной. Он уйдёт сейчас и это станет концом для меня.
Смелея, подхожу к нему сама. Провожу ладонями по массивным плечам, смотрю ему в затылок. Хорошо, что он отвернулся. Мне так немного легче.
Ладони скользят по рукам. Его мышцы напряжены. Они, словно стальные канаты, перекатываются под кожей.
Закрываю глаза, выдыхаю, вспоминая, как устроено мужское тело и как прямо сейчас доставить ему удовольствие, сделать так, чтобы все случилось.
Мои ладони двигаются вдоль его позвоночника. Замирают в районе ремня.
Брюки… Черт, они сильно мешают! Сейчас запутаюсь в ширинке от волнения, и он уйдет… Вспыльчивый, горячий очень. А сейчас особенно, потому что хочет и не берет. Я сама должна. Покажу, что готова, заведу чуть сильнее и он уже не остановится. Нам обоим станет легче, когда все произойдет.
Я хочу именно с ним. Не уверена, что когда-то смогу подпустить к себе кого-либо ещё.
Пальчиками пробегают вдоль ремня. Завожу ладони вперед. Равиль часто дышит. Напряжения в небольшой комнатке становится все больше. Это ведь не так должно быть…
А как? Я не знаю…
Алихан брал меня как хотел, где хотел и когда хотел. Всегда грубо, жестко, заботясь только о собственном удовольствии. Мама учила, что мужчине надо подчиниться, он главный, он решает. Я не могу допустить, чтобы Равиль ушел. Он не должен решить так. Я буду виновата в том, что он больше не придёт. Не хочу… Хочу, чтобы случилось…, хочу перестать бояться…
Мои пальцы смелее расстегивают его ремень, и все же смущённо путаются в ширинке, потому что через натянутую ткань брюк отлично чувствуют сильное мужское желание.
– Лайла!
– Пожалуйста, не говори ничего… – умоляю.
Слушая его хриплое дыхание кое-как справляюсь с замком на штанах, приспускаю их, сразу забираюсь под нижнее белье, обхватываю ладонью его эрекцию. Выдыхает со свистом сквозь сжатые зубы.
Горячая, бархатистая плоть напрягается и пульсирует в моей ладони. Знакомлюсь с его членом прорисовывая ноготком выпуклые венки, скольжу ладошкой к напряжённым яичкам, ласкаю там, аккуратно перебирая чувствительный орган.
– Лайла… – Равиль снова хрипит мое имя. Уже не так раздражённо.
Меня все ещё потряхивает, но я продолжаю. Возвращаюсь к члену. Обхватываю его, плавно веду к основанию и обратно. Накрываю ладонью налившуюся головку, очень аккуратно размазываю капли смазки.
Целую его в спину, трусь об нее сосками. Ласкаю его член интенсивнее сжимая в руке. Крепкая мужская ладонь накрывает мою. Равиль помогает. Несколько движений мы делаем вместе. Это сводит низ моего живота уже не от страха, от желания…
– Иди сюда, – тянет за запястья, обводит и ставит перед собой.
Упирается пульсирующей, неудовлетворённой эрекцией мне в живот. Прикасается пальцами к моему лицу, сминает губы. Чувствую, как от него пахнет силой и желанием.
Поверх пальца к моим губам прикасаются его губы. Рука скользит на затылок, горячий язык вдавливается в рот. С непривычки на секунду сжимаю губы, вместе с ними плотнее сжимаются бедра. От собственного неожиданного стона впускаю настойчивый язык Равиля к себе в рот.
Второй рукой он рисует силуэт, проводя ладонью по моей раскаленной коже. Наши языки переплетаются, играют кончиками друг с другом.
Равиль разворачивает меня к себе спиной. Упираюсь ладонями в подоконник, откидываю назад голову…
– Что ты со мной делаешь, женщина… – хрипит он, проводя возбужденной головкой по моим набухшим нижним губкам. Чувствительно давит на вход.
Ну вот и все. Он теперь не сможет остановиться…
Глава 1
Лайла
За некоторое время до…
– Ччч, – глажу сына по спине. – Спи, пожалуйста. Спи, сынок.
Малыш капризничает. Он никак не может привыкнуть к новому месту. Вообще к нашей новой жизни. Он ее просто не знает. Да и я… Я тоже ничего не знаю о ней.
Год прошёл с тех пор, как Виктор Завьянов спас нас с Амином из плена, в котором и родился мой малыш. Аллах сделал мне подарок на день рождения. Он подарил мне сына, а потом и свободу.
Мы с Амином научились засыпать под гомон мужских голосов, под звуки выстрелов. Мы научились есть, пить, дышать и даже радоваться в заброшенной бетонной коробке, где нас вряд ли бы кто-то нашел, если бы не один упрямый, тогда еще майор, который подарил нам шанс на новую жизнь.
Сейчас в маленькой комнате общежития мой сын плачет, а я учу его спать в тишине.
В коридоре хлопает дверь.
– Бах, – распахивает глаза и сжимается Амин.
– Нет, – глажу его по волосикам. – Просто дверь. Давай поспим, – улыбаюсь.
Он берет в свою крохотную ручку мой указательный палец, шмыгает носиком и опять закрывает глазки. Пою ему колыбельную на родном языке. Мама не пела