Тайны и предания старой Москвы. Владимир Муравьев
занять позиции по Оке – на обычном пути, которым татары приходили на Русь. Однако Ахмат не пошел обычным путем татарских вторжений, а вышел западнее главных русских сил к реке Угре – притоку Оки, где должна была состояться встреча с Казимиром.
Татары пытались с ходу форсировать Угру. Русские сторожевые отряды вступили с ними в бой. Четыре дня шли бои за переправу, татары отступили и встали лагерем.
Между тем к Угре подтянулись основные русские силы и также встали лагерем.
Каждый день шли мелкие стычки, возникала перестрелка, но ни одна из армий не начинала сражения.
Татары ожидали подкрепления – войско польского короля. Иван III знал об этом. Напряжение нарастало, среди русских воевод нашлись два близких к великому князю боярина – его любимцы Ошер и Григорий Мамон, которые не верили в победу русских. «Сии, – пишет Карамзин, – как сказано в летописи, тучные вельможи любили свое имение, жен и детей гораздо более отечества и не преставали шептать государю, что лучше искать мира», а это значило, что тогда придется Руси жить под татарским игом еще неизвестно сколько времени. Эти воеводы готовы были подчиниться игу.
Дрогнул от их внушений и великий князь. Он оставил войско и вернулся в Москву.
Совсем другое настроение царило в войске. Воины называли этих бояр «предателями отечества», да и Ивана III упрекали в том, что он «бежит прочь бою с татарами». Сами же они готовы были сражаться насмерть. Сын московского князя Иоанн отказался подчиниться приказу отца и ехать за ним в Москву. «Умру здесь, а за отцом не пойду», – сказал он.
Священники в московских храмах служили перед чудотворными иконами, и особенно перед Владимирской иконой Божией Матери, молебны.
Архиепископ ростовский Вассиан, известный проповедник, обратился к Ивану III с посланием, в котором укорял князя: «Вся кровь христианская падет на тебя за то, что выдавши христианство, бежишь прочь бою с татарами, не поставивши и не бившись с ними; зачем боишься смерти? Не бессмертный ты человек, смертный; а без року смерти нет ни человеку, ни птице, ни зверю: дай мне, старику, войско в руки, увидишь, уклоню ли я лицо свое перед татарами!» От стыда не решившись въехать в Москву, где все были согласны с упреками архиепископа, Иван III посидел две недели в Красном Селе – и возвратился на Угру.
Наступила осень. Русские и татарские войска стояли на берегах Угры друг против друга. Татары никак не могли преодолеть реку, защищаемую русскими отрядами. Ахмат грозил: «Даст Бог зиму на вас: когда все реки станут, то много дорог будет на Русь». 26 октября Угра замерзла. Иван III приказал воеводам отойти к Боровску, к более удобному месту для сражения, и приготовиться к битве. Но вдруг, 7 ноября, войско Ахмата поднялось и ушло, так же внезапно, как сто лет назад ушло войско Тамерлана. Иван III вернулся в Москву. Его встречали как победителя, но летописец-современник заключил свой рассказ этом событии следующими словами: «Да не похвалятся легкомысленные страхом их оружия. Нет, не оружие и не мудрость человеческая, но Господь спас ныне Россию».