Авторитетный опекун. Присвоение строптивой. Стася Андриевская
на меня, но, судя по позе, его руки небрежно сунуты в карманы брюк. И едва я успеваю подумать об этом, как память предательски подсовывает воспоминания об их горячей тяжести на моём теле, о порочных прикосновениях там, где…
Сглатываю. Нет, я не должна так реагировать на него. Это неправильно. Противоестественно!
– Нагулялась? – Его голос спокойный, но такой холодный, что мне становится не по себе.
– Я… – Понимаю, что надо обязательно что-то ответить, но что?
«Так рада тебя видеть!» – вертится на языке постыдная правда, но я не могу. Это не просто унизительно, но ещё и смешно. Наивные слова глупой девчонки. Очередной влюблённой дурочки, которым он давно потерял счёт. И сколько их, таких, ещё будет – и после, и даже параллельно мне?
– Я давал тебе время, Лина? – Силуэт ведёт плечами, локти резко поднимаются, расходясь в стороны, и я вздрагиваю от лёгкого звяканья пряжки ремня. – Давал. И время, и свободу, которой мало кто в твоём положении может похвастать. Но вместо благодарности ты выставила меня идиотом. Неужели это и был твой выбор? – Едва слышно «вжикает», расстёгиваясь, замок его ширинки, и я невольно пячусь. – Очень глупо. Но так тому и быть. И отныне всё будет по-другому, так, как я скажу. – Тяжёлая пауза, от которой мне становится трудно дышать. – Иди сюда, Лина. Живо!
– Глеб… – Пятиться больше некуда, и я загнанно вжимаюсь спиной в дверь. – Глеб, послушай…
Он зло рыкает на моё неповиновение и в тут же секунду оказывается рядом. Его ручища сгребает мои волосы на затылке, заставляя со всхлипом запрокинуть голову.
– Я знаю, где ты была, Лина, и хорошо представляю, чем там занималась, – рычит он мне в лицо. Отсвет уличного фонаря выхватывает из темноты его черты, и я каменею от того, сколько в них ярости. – Но знаешь, о чём жалею? Только о том, что не избавился от тебя в самом начале, когда ты ещё была целкой и стоила на порядок дороже. А теперь цена тебе – как обычной шлюхе, так что не обессудь…
Швыряет меня животом на свой огромный рабочий стол. Летят на пол пресс-папье и бумаги. Мужские ладони, те самые – тяжёлые и жаркие, снова на мне… но они больше не ласковые. Злые. Грубые. Задирают юбку, безжалостно рвут бельё…
А я всё ещё не верю. Нет, он не станет. Ведь это ОН, и он, конечно, далеко не ангел… Но и НЕ ТАКОЙ!
А внизу, в холле, гости. Там музыка, фуршет, Мариэль блистает идеальной улыбкой, Сигма наверняка травит анекдоты, может, даже, подъехал Абрек, а Галина конечно же испекла мне обещанный именинный торт…
Неловко разворачиваюсь, как раз в тот момент, когда оголённого бедра касается твёрдая мужская плоть. Судорожно цепляюсь за ворот его рубашки.
– Глеб, нет! Не надо, Глеб…
Замираем лицом к лицу, сплетясь дыханием и взглядами, и на мгновенье кажется вдруг – сейчас он меня поцелует. И всё сразу же вернётся к началу, но теперь я смогу сделать правильный выбор…
– Поздно, Лина! – глухо рычит Глеб. – Уже поздно!
Грубо дёргает меня на край стола, вклиниваясь бёдрами между коленей. Платье трещит в его железных кулаках, обнажая грудь… И я всё-таки делаю это. То, что уже поздно, что уже точно не поможет, но чего давно и постыдно хочу – так же сильно, как и боюсь: неумело прижимаюсь поцелуем к яростно сжатым губам Глеба…
Глава 1
Месяцем ранее
– В Эмиратах тебя встретит мой человек, и… – отец замолкает вдруг на полуслове, устремив взгляд куда-то за окно. Лицо его стремительно белеет.
– Папа, что-то случилось? – зову я, но он не реагирует, лишь судорожно стискивает подоконник. Дыхание его становится частым и хриплым.
Я бросаюсь к окну и вижу идущего к дому мужчину. Высокий и крепкий, с гордой осанкой и уверенной походкой, он чем-то похож на крупного хищника, нагло зашедшего на чужую территорию.
На полную охраны и камер наблюдения территорию человека, влиятельнее которого нет в этом городе!
Но несмотря на это, незнакомец беспрепятственно идёт к дому, а отец только сдавленно хрипит, глядя на него, и ещё больше бледнеет вместо того, чтобы вызвать охрану.
– Папа, вам плохо? – кидаюсь я к нему, когда он хватается вдруг за сердце. – Может, воды?
– Иди к себе! – отталкивает он меня, но я мешкаю, разрываясь между тревогой за него и заученной послушностью, и он снова меня пихает: – Сейчас же!
Однако, стоит лишь мне коснуться двери, как она открывается сама. Воздух в комнате мгновенно густеет, становясь таким же тяжёлым, как устремлённый на меня взгляд незнакомца. Спину словно обсыпает ледяными иголками, хочется поёжиться, а ещё лучше – просто исчезнуть.
– Добрый день, – едва слышно мямлю я, – вы позволите…
Незнакомец слегка подаётся в сторону, пропуская, и я устремляюсь в спасительную брешь, но не вписываюсь. Врезаюсь в мощную мужскую грудь, едва не визжу от необъяснимого ужаса… и осекаюсь на половине вдоха, когда на поясницу опускается огромная, в полспины, ладонь.
– Будьте осторожней, – вежливо дёргает углом губ незнакомец и,