Проект «Ковчег». Последний бой. Дмитрий Лифановский
с утра до поздней ночи, над журналами боевых действий, докладными командиров эскадрилий и звеньев и технических служб. Привлекали своих начальников штабов, летчиков и летчиков-операторов, бортстрелков, стараясь не упустить ни одной мелочи. И работа эта занимала немало времени. А ведь и обязанности командиров с них никто не снимал. За все это время ему лишь дважды удалось провести время с Валей и один раз 23-го февраля сходить с Настей в театр на праздничный концерт в честь двадцати пятилетия Красной Армии. А потом они, взявшись за руки, гуляли под мягким пушистым снегом по набережной Москвы-реки, пили вино, втихую умыкнутое с праздничного банкета, а ночевать пошли на квартиру к Ваське Сталину. Именно тогда Сашка и принял свое решение, которое и предстояло воплотить за эти два оставшихся спокойных дня. А может, все решено было еще раньше, под Брянском, когда он стоял и ждал со штурмовки эскадрильи. А потом, обнимая вернувшуюся из своего первого самостоятельного боевого вылета Настю, с осознанием невыносимой ценности для него этой маленькой девушки, смотрел на распоротый зенитным снарядом борт ее вертолета. Мысль о том, что она могла не вернуться, что ее могло не стать, острой болью резанула грудь. Каких усилий ему тогда стоило не подать виду, не показать свою слабость. Он лишь выдавил из себя скупое: «Молодец!» – и умчался в штаб, отговорившись делами.
Стаин поднял трубку:
– Дежурный, лейтенанта Федоренко ко мне.
А вдруг она не согласится? Да, нет! Не может такого быть! Руки сами собой нервно сжимались в кулаки и опять разжимались. Хватит! Как истеричка какая-то! Сашка открыл ящик стола и сжал в кулак лежащее там золотое маленькое колечко. Хоть бы с размером угадал. В голове опять заметались мысли. Кто бы мог подумать, что бесстрашный и сдержанный полковник Стаин сейчас отчаянно трусил. Да что там трусил, он был на грани паники.
А причина паники уже стремительно влетела в кабинет, сверкая любопытными голубыми глазами. Белокурая прядка прилипла к потному лбу. В руках шлем. Точно, у нее же сегодня учебно-тренировочные полеты. Это поучается, он ее прямо с аэродрома выдернул. Ну, ничего. Надо будет, потом сам с ней полетает.
– Товарищ полковник, лейтенант Федоренко по Вашему приказанию явилась, – весело протарахтела Настя, приложив левой рукой шлем к голове, а правой отдав приветствие.
– Садись давай, явление, – он кивнул на стул, – чай будешь?
– Нее, – она беззаботно махнула рукой, – не хочу. Что вызывал-то? А то меня на разбор ждут.
Стаин поднялся из-за стола и зашагал по кабинету, сам того не осознавая, копируя Сталина.
– Тут такое дело, Насть, – замялся он, и посмотрел на девушку, выражение лица которой с беззаботно-веселого стало меняться на встревоженное, – на фронт нам скоро опять.
– И почему ты решил мне сообщить об этом отдельно? – подозрительно посмотрела на него Федоренко, – Саша случилось что-то? – она прикусила губу, готовясь к плохим новостям.
– Что?