Дороги воронов. Энджи Эфенди
самому и желать, чтобы группа к тому моменту не распалась. Он мог бы сам писать ужастики. Те рассказы, которые он сочинял по просьбам парней, когда они сидели на вечеринках, пугали их до той истерики, что они начинали предъявлять Марву какие-то странные претензии, хотя сами же первые просили рассказать интересную историю. Ко всему, он дважды побеждал в конкурсах рецензентов на крупных сайтах, посвящённых ужасам, что заставляло его поверить, что он не такое уж ничтожество, каким обычно себе казался.
После пробуждения, сознавая, что существует выбор уйти снова в чтение или же попытаться заработать, он выходил со свалки и медленно плёлся в толпе приехавших фриков, такой же странный, как и все остальные.
Летом на краю Вековечного леса (настоящее название Блэкчерчский Национальный парк) постоянно действовала историческая ярмарка. Там вечно требовался кто-нибудь на подхвате: помочь с палаткой, поднести тяжёлые вещи, а как-то раз он пару часов разгуливал, одетый шутом. У таких подработок была даже своя такса – пятёрка. В этот день ему не особо повезло: один раз помог стайке девушек донести тяжёлые столы для торговли к поляне, второй – установил бело-зелёную палатку, где стреляли из лука. Семь фунтов из полученной десятки пошли в оплату обеда в сетевом кафе, пока не закончились часы бизнес-ланча. На самом деле он мог бы побродить по полянам Вековечного леса подольше, приятели из его компании рассказывали, как в сезон зарабатывали до пятидесяти фунтов в день. Но ему уже требовалось погрузиться в выдуманные миры, полные монстров. Пристроив поднос с обедом на пластиковой столешнице, он достал из кармана, пришитого к лопатке, читалку и не прикасался к еде, пока она не загрузилась. Хлебая суп, который заказал вместо дополнительного гамбургера, надеясь, что горячая жидкая пища излечит его утреннюю тошноту, он, крайне быстро перелистывая электронные страницы, погружался в историю замка, залитого лунным светом, населённом призраками, демонами в подвале и визжащими дамочками в жилых комнатах.
Его страсть к чтению была безумием. И он прекрасно это сознавал. В те периоды, когда он ходил в школу, его страсть к чтению считалась одноклассниками чем-то научным, интеллектуальным. В любое время, кроме лета, Марв мог хоть немного, но справляться со своей манией. Но летом чтение было необходимо. Когда три года назад он бился о прутья решётки в полицейском участке, пока ему не вернули читалку, инспектор Эштон Кларк сказал, что у Марва есть зависимость. «Если захочешь, сынок, можно будет обратиться к терапевту. Это ничего твоей семье не будет стоить, город оплатит». Марв не отвечал, он продолжал лихорадочно читать, пока читалку не отобрали снова. Он даже помнил, что именно читал – «Пропавшего мальчика, пропавшую девочку» Страуба. Мысленно он пытался выстроить стену между собой и Кларком. На ночь читалку не отобрали, и он читал до четырёх утра, дочитав страубовский роман, и начав после «Странного Томаса» Кунца. Когда он понял, что буквы пляшут перед глазами, наконец