Коллаборанты. Сергей Николаевич Дергунов
явно проглядывало несколько морщин, а в темных волосах появилась предательская седина.
Показав язык своему отражению, Вера Ивановна выдвинула ящик стола и уставила взгляд на платиновую диадему, усыпанную бриллиантами. Эту диадему ей подарил муж, когда вернулся из Германии. Подарить-то подарил, но строго-настрого запретил показываться в ней на людях. И зачем нужен такой подарок, если им нельзя похвастаться перед знакомыми?
Привычным жестом она достала диадему и водрузила себе на голову. Теперь из зазеркалья на нее смотрела настоящая принцесса. В блеске бриллиантов исчезли и морщины, и седые волоски. Лицо преобразилось, и теперь ее отражение словно говорило ей: Вера, да ты красавица! Волна хорошего настроения захлестнула ее и бросила в жар. Так было каждый раз, когда она надевала это украшение. Но в этот раз к этому чувству примешался испуг: а вдруг с годами это волшебство исчезнет! Ведь она не молодеет. Скоро наступит момент, когда никакие бриллианты не смогут скрыть ее возраста. Ей даже показалось на мгновение, что из-за зеркала на нее с укоризной смотрит морщинистая старуха. Видение быстро исчезло, но испуг остался.
Нет, она не может допустить, чтобы образ молодой принцессы Веры Серовой исчез навсегда. Она увековечит его в фотоснимке. Да! Это надо сделать прямо сейчас. Вера Ивановна быстро надела свое лучшее вечернее платье, сверху накинула беличью шубку, положила диадему в сумочку и начала обувать сапожки. В этот момент сама собой в голову закралась мысль: а что скажет Ваня? Но Вера Ивановна быстро эту мысль прогнала: он же не разрешал ей показываться на людях, она и не покажется, а ее фотокарточку никто не увидит. Она закончила одевание и решительно вышла из квартиры.
Если бы она знала, к каким фатальным последствиям приведет это ее невинное желание, она лучше бы дала отрубить себе руки, чтобы не иметь возможности прикасаться к этой проклятой тиаре. Но она знать этого не могла и отправилась в фотостудию модного в высших кругах Москвы фотографа Кирилла Фролова. По пути она зашла в парикмахерскую, где легкий макияж и прическа отобрали лет десять у ее возраста.
В приподнятом настроении она вошла в фотостудию.
– А-а, Вера Ивановна! – встретил ее фотограф, – давненько вы к нам не заглядывали…
– Да, все как-то времени нет, Кирюша, – привычно отмахнулась Серова.
– Я понимаю, – многозначительно кивнул «Кирюша», который был лет на десять старше «Веры Ивановны», – быть супругой такого человека…
– Я хочу, чтобы ты снял меня вот в этом, – она достала из сумки диадему и показала фотографу.
От удивления у Кирилла непроизвольно открылся рот, и он долго не мог произнести ни слова.
– Откуда это у вас? – наконец, сумел вымолвить он севшим голосом.
– А, да это бижутерия! Купила по случаю в антикварном магазине, – стараясь придать беспечность голосу ответила Вера Ивановна.
– А я уж подумал…
– Ну, что ты, Кирюша!? Обычная вещица… Ну мы будем фотографироваться?
– Ах, да, конечно! Снимайте шубку, давайте я вам помогу.
Фотограф приступил к своей работе. Он усаживал Веру Ивановну в разные позы, ловя удачный ракурс, играл со светом, подбегал к ней, то и дело поправляя диадему. Обычно он не делал больше двух снимков. Негативные пластинки и фотобумага стоили недешево. Но в этот раз он не пожалел и трех негативов. Наконец, спустя час, он сообщил клиентке, что работа закончена, и фотокарточки можно забрать завтра.
Назавтра Серова в предвкушении чуда отправилась в фотостудию. Ожидания ее не обманули. Фотограф выложил на стол три фотокарточки, и все они были прекрасны.
– Отлично, Кирюша! – похвалила Вера Ивановна, – ты, как всегда, на высоте.
– Рад стараться, – расплылся в улыбке фотограф.
– Сколько с меня?
– Триста рублей, Вера Ивановна.
– Вот тебе пятьсот, только никому не рассказывай об этих снимках.
– За кого вы меня принимаете?! Я – могила.
– Негативы в конверте?
– Конечно, все три.
– Ну, до свидания, Кирюша.
– До свидания, Вера Ивановна.
Фотограф проводил клиентку до дверей и вернулся в студию. Он вошел в проявочную, подошел к столу, на котором в свете красного фонаря виднелась уменьшенная копия одного из фотопортретов Серовой. Кирилл сунул фотокарточку в карман, оделся, закрыл студию и вышел на улицу. Здесь на него сразу же набросился январский мороз, но отступать ему было некуда. Каждый день в обеденный перерыв он ходил в соседнее кафе, где по средам к нему подсаживалась симпатичная молодая журналистка из Эстонии по имени Эмма. Он делился с ней сплетнями, которыми его снабжали его клиентки – жены министров, партийных секретарей, директоров, генералов – всех тех, кто мог себе позволить выбросить пару сотен за художественный портрет своей благоверной. А она выражала свою благодарность милой улыбкой и небольшими подарками, вроде пачки импортных сигарет или лосьона. Сегодня как раз была среда.
Кирилл заказал солянку, бифштекс с картофельным