Перестройка. Александр Черевков
на смену температуры. Какие-то ещё не вполне понятные мне органы тела отказывались своим чутьём воспринимать окружающий мир.
К этому напрашивался вывод. Под струями воды находится моя душа, а моё тело осталось лежать на улице в Душанбе в луже собственной крови. Но мои мысли не пугали моё сознание. Владел своим умом.
По натуре своей сильный сангвиник, но не в коем случае не холерик, находился в состоянии противоположном депрессии. Во мне отсутствовала возбуждённость к повышенному настроению и агрессии.
Мне было совершенно безразлично, что сейчас происходит со мной. Моё сознание не было в состоянии аффекта, хотя условия положения моих нервов могли любого склонить к состоянию аффекта.
Обычное состояние моего сознания в повышенном тонусе, которое всегда хранилось во мне и не выплёскивалось наружу, находилось в промежуточном положении между апатией и обычным моим состоянием. В голове моей была такая неразбериха от различных мыслей, что трудно было определить, что же всё-таки в действительности сейчас со мной происходит.
Мне казалось, что состояние моего мышления находится в различных измерениях, которые воздействуют по-разному на оба полушария моего мозга и отстранили от работы беспокойное сердце, которое приняло нейтральное положение между сознанием и подсознанием моего разума.
Неизвестно мне сколько времени был под душем, в таком задурманенном положении. Видимо, что на это время совсем отключил своё сознание от окружающего меня пространства.
От резкого стука в дверь, вернулся в обычное мне состояние. Почувствовал на месте сердце, душу и разум. Три моих. Без которых нет моего разума. Обратно сознание полностью вернулось на прежнее место. Стало ясно, все в норме.
– Саша! – услышал голос Людмилы и стук в дверь. – Ты, что, заснул что ли? Выходи с ванной! Мы ждём!
– Все нормально! – ответил жене. – Сейчас оденусь и выйду. Ты ужин приготовь мне на стол. сильно голоден.
Мне казалось, что пронеслась целая вечность и рядом с ней одно мгновение моей жизни. Мой мозг работал так чётко, что все было понятно, словно при полном сознании вернулся из одного измерения жизни в другое измерение жизни.
Тело моё сильно горело. Мой взор обратился к телу, оно было красным и опухшим. Все понятно. Пока был в состоянии оцепенения и мои нервы не воспринимали температуру, горячая вода не потеряла способность варить биологические организмы.
Сам чуть заживо не сварил своё собственное тело, в то самое время, когда моё затуманенное сознание не подсказывало мне о присутствии тела под струями кипящей воды, только о моей душе, а душа не способна вариться даже в аду.
Так как душа без тела и бывает даже пуста. Но со мной всегда живёт норма моего эстетического чутья мысли. Мне стало понятно, что излишняя чистота тела не только бесполезна, но и вредна.
Также как собаки и кошки совсем не могут жить без блох. Так и человек может погибнуть без естественной грязи в пределах потребности тела в биологической норме.
Иначе