Счастливая дорога!. Наталья Маковецкая
, кипарисы сторожат ее дороги между гор, а красные крыши древним своим покровом укрывают дома и даже покосившиеся заборчики.
Горы Греции вдохновляют и покоряют. Они лежат россыпью, прячутся друг за друга, как матрешки, разбегаются от взгляда наблюдателя при приближении. И вообще они очень скромные, чуть что – расступаются и дают проехать. Это горы-виноград, это горы – окаменевшая семейка опят. Как капли воды составляют единое целое, так и эти горы все вместе и есть Греция, хоть при приближении и рассыпаются на множество: хочешь – на две, хочешь – на десять, хочешь – на сто возвышенностей, а как только отойдешь поодаль – это снова единое целое: Греция.
Дороги здесь змеятся между гор, деревенек и городов узкими лентами, манят неожиданными поворотами, крутыми подъемами и многочисленными струящимися изгибами с резко обрывающимися в море страшными, но такими красивыми скалистыми пропастями.
Рощи олив с причудливо изогнутыми стволами, с нелепыми наростами на них, дуплами-дырами насквозь, многослойной корой, корнями, которые так тесно сплетаются между собой, то ли стараясь еще ближе породниться, то ли пытаясь задушить друг друга, – эти рощи стоят стройными рядами по обочинам дорог.
Камни, выточенные морем, разбросаны россыпью повсюду, то навалены грудами, а то заботливо сложены в ровные ряды на пустырях.
Соль растворена не только в воде – почва и воздух пропитаны ею: в камнях, на которых растут деревья, и в самих деревьях, в дымке над горами – всюду соль.
Греция старая отжила свое: внезапно за поворотом дороги возникают развалины – фундамент строения, фрагмент стены, портик храма. Греция новая поднимается над всем этим частым подлеском, пушится зелеными сосенками над горами и скалами. И такое тут охватывает волнение, что непонятно, чему его приписать. В этой колыбели цивилизации невольно ощущаешь себя вернувшимся на родину после долгой, очень долгой разлуки. Как она была все это время без тебя? Как ты без нее?.. Это как вернуться в дом, где прошло золотое детство: ничего не помнишь, позабыл даже язык, но слуху приятна мелодия речи, хотя все вокруг другое, все пришло в запустение: сняты со стен фотографии, убраны игрушки, детская кроватка, бабушкина книга… И хочется парного молока из грубой глиняной кружки, теплого, только что из-под коровы, с пенкой из воздушных пузырьков, даже ощущаешь его вкус во рту.
Другие, те, кому был нужен дом, заняли жилище, пока тебя не было, и ты им благодарен за это: хоть что-то сохранилось. Те, кто пришел после, живы и сейчас, – они поставили на греческий алтарь свои грязные ботинки, и нет в этом кощунства: они молятся своим богам. Они развели свои огороды на месте разрушенной крепости, и теперь там, где были неприступные стены, гордо реяли знамена и трубили в рога, мирно алеют помидоры, томится виноград. Новые жильцы, правда, часто в свои дневных трудах забывали поливать некогда любимое мое мандариновое дерево, и оно подзасохло, осыпались листья. Но не срубили же, оно выросло, и теперь несколько крупных зеленых плодов висят среди увядших ветвей и силятся созреть.
Да, в Греции всё есть. И есть место Греции в моем сердце.
Утро в Греции
Утром в Греции необыкновенно нежные розовые и голубые краски неба. Оттенки – невесомые, палитра – самая изысканная, плюс эфирные облака, которые закрывают благоухающее небо от жирной черной земли. Солнце отражается в море, золотит зеркало воды, и свет бежит к берегу, попадая прямо в глаза. А навстречу небу с поверхности моря поднимаются мельчайшие капли воды, и это дымчатое покрывало тумана, едва различимое на берегу, делает греческое утро сказочным.
У горизонта смутно вырисовывается контур острова. Самого острова не разглядеть за облаками и туманом, но можно представить, что он будто стоит над водой. Дымчатый, как Авалон, остров предстал во всем пудрово-розовом величии и теперь тихо исчезает, отступая на задний план, а лучи солнца косо перечеркивают его из-за облаков. Через четверть часа острова совсем уже не видно, и только редкие солнечные блики отражаются от того места, где он был.
А облака гонятся друг за другом по небу, время от времени цепляясь хвостами за горы, останавливая свой бег, выстраиваясь в цепочки, потом опять бегут, гоняясь за кораблями. Сегодня сильный ветер, я так радуюсь ему. Он дует с моря, заряжает энергией, наводит свой порядок, наполняет паруса, шляпы и пляжные зонты, гонит море на берег, и оно тоже радуется, такое иссиня-синее, глубоко-васильковое, индигово-нежное. Белые его барашки гонятся друг за другом, соревнуясь с облаками, подражая им или просто отражаясь в небе. Временами они исчезают, зарываясь в синеву, с головой ухая ко дну, в жидкие васильки, но тут же выскакивают назад, играя в пятнашки.
Утро в Греции – это продолжение вчерашнего заката, только форте и в мажоре. Хотя случаются и пасмурные утра, когда небо струится на землю, выплакивая свои переживания в коротком и мощном ливне. Он всегда внезапно заканчивается, и небесные слезы сбегают по глинистой земле, возвращаясь обратно в море. Вода к воде.
Но сегодня утро кристально чистое, завораживающе прозрачное, как будто вымыли и море, и воздух, и дороги, и дома с черепичными крышами. И кота, что вылизывается возле кухни. Вымыли – и как следует