Пять углов. Стихи. Михаил Каневский

      У нашего времени больше углов, —

      уж очень оно мозаично,

      разбито на серии, главки и слов

      ему не хватает привычных,

      оно впопыхах подбирает себе

      эпитеты, определенья,

      дыханье прерывисто, как при ходьбе,

      при чтении стихотворенья,

      и нужно суметь отыскать себе путь

      средь острых углов и осколков,

      услышанных фраз, недомолвок, где суть

      еще не увидена толком…

      Слегка отстранись и другая звезда

      иначе осветит листа половину,

      и тень по-другому качнется, когда

      я ближе светильник к себе пододвину.

      Но, все-таки, свет от звезды он сильней

      и глубже пронзает, и тоньше ложится…

      Мне видно всю жизнь целиком и за ней

      готов я бежать. Может быть, повторится

      когда-нибудь все, и навстречу звезде

      появится новая, – ярче… несхожей…

      Беспомощно будет висеть на гвозде

      забытая память, как шапка, в прихожей…

      Листок на столе и звезда за окном…

      И луч разбивается в капельки света…

      Напомнит лишь тень о забытом, о том,

      что время прошло и рассыпалось где-то…

      Листы бумаги. Лампа над столом.

      Лови глазами тоненькую строчку.

      Переживает губ твоих излом

      коллизии романа. И отсрочку

      решения до будущей главы.

      Останутся в неведении герои

      на берегах загадочной Невы…

      Теперь уже волнения не скроет

      и то, что ты сидишь небрежно так, —

      на краешке, и то, что поправляешь

      очков оправу… то, что полумрак

      вокруг тебя. Ты всё переживаешь.

      И, более того, – ты хочешь, чтоб

      конец как в книге, в жизни нашей вышел.

      Поэтому и трешь ладошкой лоб,

      и лист бумаги поднимаешь выше.

      Ботинки промокают,

      развязаны шнурки.

      Меня не окликают

      сегодня рыбаки.

      Сегодня дождь и нечем

      похвастаться. Домой

      пора, дружок, и вечер

      уже не за горой.

      Пора прощать попытку

      вылавливать со дна

      Невы златую рыбку

      размером со слона.

      Пора…

      А дождик лупит

      и башмаки текут.

      Я был из тех, кто любит

      стоять часами тут

      под солнцем и в ненастье,

      клюёт иль не клюёт.

      Хвостом ударит счастье,

      но в руки не пойдёт!

      Вам нравятся аттракционы?

      А я признаюсь без ума

      от тех лошадок грациозных,

      где вечно смех и кутерьма.

      Не раз воспетые качели,

      катание с гор и бой морской.

      Прекрасно их предназначение —

      помочь расправиться с тоской.

      И вот мой конь бежит по кругу —

      вперёд, туда, где начал путь.

      Я хлопаю его по крупу,

      но он не в силах повернуть.

      Он мчал и сто кругов, и двести,

      он никогда не уставал —

      по кругу, стало быть, на месте.

      Вперёд картонный Буцефал!

      А я по-прежнему спешу

      в тот город с запустелым парком,

      нереставрированным замком,

      где отцветает птичий шум.

      Домишек жёлтых череда,

      с утра до ночи рассужденья,

      чем заниматься в воскресенье,

      хотя за окнами среда.

      Я сам к провинции привык

      и, словно, «гатчинский затворник»,

      гляжу на бледный подоконник

      со стопкой безразличных