Грета Гарбо. Жизнь на экране. Маленькие рассказы о большом успехе. Николай Яковлевич Надеждин

      Введение

      Как и многие мужчины средних лет я страшусь старости. Хочется быть (или хотя бы казаться) молодым. Чтобы на тебя обращали внимание юные дивы. Чтобы у тебя по утрам ничего не болело. И чтобы жизнь, как в юности, казалась бесконечной.

      Однако я не предпринимаю ровно никаких усилий к тому, чтобы продлить молодость. Зачем? Это же всего лишь вопрос времени. И мы все, без исключения, стоим в длинной очереди к той последней черте, что отделяет нас от вечности…

      У этой проблемы есть и другая сторона. Возраст не красит человека. И не предпринимая ничего, что могло бы отодвинуть подступающую старость, я безжалостен к близким людям и к тем, для кого хоть что-то значу (не буду говорить о людях, которые меня любят – их слишком мало, чтобы ими хвастаться)…

      Меня история жизни Греты Гарбо поразила именно скрытыми мотивами ее поступков. Для их понимания потребовалось время. И вот теперь я понял (или мне кажется, что понял). Она берегла своего зрителя от собственного увядания. Хотела остаться в нашей памяти – и, безусловно, осталась – юной, красивой, улыбающейся.

      Возможно, моя догадка не имеет смысла. Возможно, Гарбо вовсе не думала о зрителе, а действовала по каким-то иным соображениям или интуитивно, подчиняясь спонтанному порыву. Но беда в том, что других идей в голову не приходит. Грета Гарбо – ребус, однозначного решения которого не существует. Эта женщина так и осталась, кем была в жизни – неразгаданной тайной…

      1. Швеция. Стокгольм

      В начале двадцатого века на улицах Стокгольма можно было видеть серьезного молодого человека в рабочей одежде с ведром в одной руке и мотком проволоки в другой. Он шел по обочине в стороне от тротуара, чтобы не мешать прохожим резким запахом хлорной извести, которым пропиталась его рабочая одежда. Его профессия вряд ли способствовала новым знакомствам. Обычно таких людей принято сторониться – он был ассенизатором.

      Помимо этого, он был еще и очень беден. В его карманах никогда не бывало больше полукроны, прибереженных на скромный обед. Да и эти гроши он старался не тратить, чтобы вечером по дороге домой зайти в кондитерскую и купить пару крохотных булочек. Эти гостинцы он нес детям. Жене же доставалось месячное жалованье – настолько микроскопическое, что едва хватало на оплату маленькой однокомнатной квартиры в полуподвальном этаже, где и ютилась семья.

      Звали этого человека Карл Густафссон. Он верил в свою счастливую звезду (иначе, как жить?). Хотя любой мог убедиться, что его надежды напрасны, достаточно было внимательней взглянуть на лицо Карла. Как все страдающие от туберкулеза люди, его лицо было ослепительно бледным, черты заострены, глаза задумчиво печальны. Не нужно было быть медиком, чтобы понять – этот человек тяжко болен.

      На людях он старался не кашлять. А дома… Дома его окружали дети. И вечная забота – чем же их накормить.

      2. Мать и отец

      Карлу было бы, пожалуй, проще жить, если бы супруга была более терпелива. Но Анна Густафссон никак не могла смириться с удручающей бедностью, в которой пребывала семья. И вспышек оптимизма мужа не разделяла. Карл свято верил, что упорный труд и праведная жизнь обязательно дадут свои плоды. И что рано или поздно, но все они будут счастливы и даже богаты… Это, действительно, случилось. Но Карл Густафссон этого так и не увидел.

      18 сентября 1905 года в семье Густафссонов родился третий ребенок – девочка, которой дали имя Грета Ловиса (второе имя для нашего слуха не очень привычно, а потому часто произносится как «Луиза»).

      Пришлось потесниться и рядом с кроватью родителей поставить детскую колыбель. Старшие дети – сестра и брат Греты переселились на пол. Места было очень мало, тем более что матушка Анна после рождения малышки почти не выходила из дома…

      Да, жилось им очень и очень непросто. Но Карл всеми силами старался содержать семью так, чтобы дети не чувствовали себя нищими. На последние деньги он покупал им одежду и игрушки. Всегда пресекал домашние разговоры о богатстве других. Баловал детей по праздникам пряниками и конфетами – хотя для этого ему приходилось работать едва ни круглые сутки и постоянно копить.

      Густафссоны были оглушительно, безнадежно бедны. Какое уж тут семейное счастье?

      3. Ранние годы

      Все дети Густафссонов учились в средней муниципальной школе. Правда, когда Карл слег и уже не мог работать, его супруге Анне пришлось поначалу подменять мужа. А потом и подыскивать временную работу – то в продуктовой лавке, то на складах. Работали и старшие дети. Младшенькая Грета оставалась с отцом. Лет в десять она стала сиделкой. Ухаживала за отцом, когда тому было совсем худо. Читала ему газеты. Или просто разговаривала.

      Между ними установились настолько теплые и близкие отношения, что Карл, буквально, расцветал, увидев дочь, а с уст Греты, когда она была рядом с папенькой, не сходила улыбка.

      Матушку Анну, возвращающуюся с улицы усталой и сердитой (заработки были очень