Легенда. Герои Урании. Алина Романова
пронзительно, по-ифрисски присюсюкивая:
– Эта мальчиска! Она – вор! Эта мальчиска хотела украсть моя великолепная фрукта! Я вам говорю – она вор! Её надо хватать и отрезать ей правая рука! Эй! Эй! Стразники!
Вглядевшись в Алису, он завопил с новой силой:
– Эта зенсина – тозе вор! Дочь скорпиона! Хватайте! Грабят! Убивают!
Алиса растерялась. Толпа, вначале настроенная благодушно, заволновалась. Послышались крики:
– Эге, да тут их, видать, целая шайка!
– Леда, береги кошелёк!
– Да что ж это делается, люди добрые! Среди бела дня бандиты бесчинствуют! Куда рыночный прево смотрит?!
– Такая приличная женщина, а воровка!
– Держите её, держите, а то убежит!
Десятки жадных рук уже протянулись к ней…
Глава 7, в которой у Алисы появляется персональный рыцарь
«Несправедливость одинаково гнусна, совершает её одно или несколько лиц».
Ирреальный мир
Урания, Ангелин, Святыня Фаргейт
18999…97 г. от Сотворения Мира, 23 тепленя, 11 часов 26 минут
До Конца света осталось 998 дней
Алиса шарахнулась в сторону и крикнула изо всей силы:
– Не сметь!!!
Добровольные помощники, огорошенные, отступили. Девушка, бешено сверкая глазами, приготовилась как-нибудь подороже продать свою свободу, как вдруг голос, звучный и чистый, как боевая труба, прорезал глухой ропот:
– Ни с места! Что здесь происходит?
Приближалась ещё одна маленькая армия.
Впереди ехала группа конных дворян в сопровождении оруженосцев, ведущих в поводу тяжелогружёных лошадей. Развевались плащи с нашитыми на них алыми крестами, трепетали на ветру разноцветные вымпелы, колыхались страусовые перья и прямоугольный штандарт, на котором блестело что-то золотое.
За ними следовала пехота – пикинёры, лучники и горстка арбалетчиков.
Возглавлял войско юноша лет двадцати на могучем кауром коне. Это был настоящий Герой, в этом не было никаких сомнений. Он только дёрнул плечом, и лейтенант, привстав в стременах, скомандовал: «Колонна, сто-ой!». «Стой, стой!» – прокатилось по рядам.
На капитане была обычная форма кавалерийского офицера: колет, кираса, лосины, высокие сапоги и плащ; под мушкетёрской шляпой с широкими полями, красиво отогнутыми сбоку, тускло блестела калотта. Однако его обмундирование казалось богаче и изящнее, чем у прочих. Нарядный небесно-голубой колет был не суконный, а бархатный, ботфорты не из свиной кожи, а из козлиной, тонкой и мягкой, а плюмаж с драгоценным аграфом, скрепляющим страусовое перо, был пышнее. Разумеется, высшие офицеры не обязаны были носить дрянное сукно или грубую кожу, но здесь каждая пряжка, каждый наконечник шнура говорили о стремлении даже к некоторому франтовству: воротник сверкал от золотого шитья, рукава пенились кружевами, нагрудник, хоть и стальной, украшала изысканная гравировка. Следовало отметить, правда, что сейчас всё это великолепие выглядело изрядно запылённым. Плащ, перекинутый через левое плечо,