Начало. Юля Х
да. Мама поговорила с учительницей по телефону и зашла в мою комнату:
– Юля, ваша классная звонила. Завтра все собираются в кинотеатре Аврора. В одиннадцать утра нужно будет подойти в холл. У тебя же нет тренировки завтра?
Я занималась фигурным катанием с четырех лет, а в следующем году я собиралась получить звание мастера спорта, поэтому у меня были тренировки почти каждый день.
– Нет. Ты сказала, мы встречаемся в кинотеатре? А почему не в школе, как обычно? Мы будем что-то смотреть?
– Да, будет какой-то фильм в оригинале, на английском языке. Елена Александровна сказала, что первого сентября вы будете обсуждать его на уроке, поэтому нужно быть всем обязательно.
– Хорошо, я подойду, мама.
– А знаешь, в этом году в ваш класс придет новенький мальчик. Он из Америки, представляешь себе?
– Как так? А он русский? – не поняла я.
– Да нет, он американец, почти не говорит по-русски, родители искали ему англоязычную школу, но таких в Питере нет, выбрали нашу школу с углубленным изучением английского языка, недавно подали документы, и Елена Александровна сразу же взяла этого мальчика к себе в класс.
Новость меня очень взволновала. Как любой российский подросток девяностых, я была помешана на американской культуре, смотрела голливудские фильмы и диснеевские мультфильмы. Я никогда ранше не общалась с носителями английского языка, хоть и была за границей несколько раз – в Турции, в Египте и в Тайланде, и мне было особенно интересно встретить американца, своего сверстника.
– Елена Александровна же фанат Америки! – вспомнила я, – Все нормальные дети в пятом классе учили London is the сapital of Great Britain, а мы учили Washington DC is the capital of the USA. Я ничуть не удивлена, – я пожала плечами, сделав незаинтересованный вид, хотя внутри меня все кипело от любопытства.
– Интересно, каким ветром к нам занесло этих американцев, – вслух думала мама, – И как этот мальчик будет учиться по остальным предметам, помимо английского, ведь все уроки у вас ведутся на русском языке…
– А мне интересно, как он будет писать диктанты по русскому языку и сдавать экзаменационное эссе по литературе в конце года, – засмеялась я.
– Американцы же тупые, дочка. Нет, не получится у него учиться в нашей школе. У нас дают отличное образование, но не под силу будет выучить русский язык американцу. Русский язык – особенный, в нем есть душа, это язык интеллектуалов, я убеждаюсь в этом каждый раз, когда пишу очередную статью для научного журнала. И хоть я не знаю английского, но коллеги говорят, что английский язык гораздо упрощеннее, он механический какой-то, как язык роботов что-ли… Ты согласна? Ведь с раннего детства изучаешь его…
Мама была доцентом на кафедре русского языка в СПбУ, она не смотрела голливудские фильмы, она читала исключительно русскую литературу, но была за мое всестороннее образование, поэтому с шести лет меня готовили к поступлению именно в эту школу, где по-английски говорили уже с первого класса.
– Ну, на русском у меня лучше получается свои мысли выразить… – ответила я, не зная что ответить.
Я могла сколько угодно любить американские фильмы и уроки английского языка в школе, а мама могла сколько ей заблагорассудится осуждать тупых американцев и механический английский язык, в реальной же жизни наши интересы касательно Америки никак не сталкивались. Вообще, если говорить об интересах в нашей семье, то главными интересами всегда были мамины. Мама отдала меня в спорт, потому что она сама всегда мечтала стать фигуристкой. Мама поставила себе цель, что в следующем году я получу звание мастера спорта. Мама отдала меня в лучшую школу города изучать иностранные языки, потому что ей самой всегда не хватало этих знаний. Мама тщательно следила за моей успеваемостью, ругала меня за каждую «четверку». Но, к несчастью, я была не совсем идеальна. Тренер говорила маме, что мастера спорта я, скорее всего, в этом году не возьму, что мне не мешало бы немного похудеть, а это значит нужно было есть меньше пирожков в школьном буфете. К тому же в школе мне никак не давалась химия, физика и геометрия, и по этим предметам мне упорно ставили «четвёрки». Я воспринимала свою неидеальность, как досадное невезение, и сделать с этим ничего не могла. Я не могла винить себя в том, что люблю пирожки, что ненавижу физику, химию и не понимаю геометрию, что у меня дух захватывает от диснеевских мультиков и что ничего против американцев я не имею.
До конца дня известие о новом однокласснике не выходило у меня из головы. В моем воображении сложился его образ: высокомерный и капризный, и, конечно же, тупой, мальчик в голубых джинсах, белых кроссовках и какой-то в нелепой цветастой футболке, обязательно с бейсболкой на голове и с жвачкой во рту. И над этим мальчиком мы, девочки, непременно будем потешаться или же наоборот, мы научим его как нужно себя вести. В любом случае ходить в школу теперь будет гораздо интереснее.
На следующий день, сильно опаздывая к одиннадцати, я прибежала на встречу с учителем самой последней. Мои одноклассники толпились в холле под старинной лестницей кинотеатра, и их внимание было захвачено кем-то настолько, что они даже не заметили моего