Принц из-за моря. Дмитрий Чайка
с кровлями, крытыми тесом и соломой. А беднота слепила лачуги, которые прижались друг к другу, словно пчелиные соты. Город был деревянным, точно таким же, как селения фризов, саксов и данов, только намного больше. Тут не осталось терм и базилик, и даже местную церковь построили из дерева, а потому она нещадно продувалась всеми ветрами.
Одетый, как римлянин, доместик из Бургундии коротко поклонился королю Хлотарю. На нем было длинное цветное платье почти до пят и плащ-палудаментум, что как бы подчеркивало торжественность ситуации. Этот плащ надевали нечасто, ведь он длиной до земли, и в обычной жизни знать предпочитала более короткий сагум. Он был куда удобней.
Хлотарь принял его по-простому, сидя на коновязи старого дворца своей матери. Король оказался зрелым мужчиной двадцати девяти лет, но выглядел он существенно моложе из-за того, что прямо сейчас с азартным хрустом грыз спелое яблоко. Крепкие белоснежные зубы крошили тугую плоть дара местной земли, а доместик чувствовал себя униженным. Те вести, что он привез, были достойны куда большего, чем прием на дворе, где между кучек конских яблок бегали куры и свиньи. Доместик гадливо оглядывался, опасаясь испачкать нарядную одежду. Его опасения оказались не напрасны, и зацепить краем длинного плаща жидкую грязь он все-таки умудрился. Десяток лейдов[1] с лицами отпетых душегубов стояли рядом со своим повелителем и с детской непосредственностью оценивали богатый наряд вельможи. В этих местах такой красивой одежды даже у короля не было. Доместик вспотел, глядя в оловянные глаза этих людей. Им же человека убить, что курицу зарезать. Стоило Хлотарю только мигнуть… Слуги у королей франков были под стать им самим.
– Эй, Дагоберт! – крикнул Хлотарь. – Посмотри, какой нарядный дяденька к нам приехал.
Пятилетний принц, единственный сын короля, побежал к отцу, бросив мучить поросенка, которого только что с упоением таскал за хвост. Наложниц у Хлотаря не было. Он был большой чудак и безумно любил свою жену Бертетруду, а люди поговаривали, что и она любила его. Свою будущую вторую жену Сихильду король приметит только через пару лет. Вот такое неслыханное дело творилось в этом глухом углу, где малолетний король выглядел хуже, чем сын зажиточного горожанина где-нибудь в Орлеане. Впрочем, длинные волосенки, лежащие ниже лопаток, настраивали на серьезный лад. Перед доместиком стоял не юный горожанин, а настоящий король франков, на чумазой рожице которого было написано нескрываемое любопытство. Он еще не видел дяденьку, не носившего штанов, так как рос в окружении отцовских лейдов. А они как раз штаны носили. Тут, на берегу Шельды, без штанов было бы весьма холодно зимой, и Дагоберт это понимал. Он рос очень неглупым мальчиком.
– Мой король шлет привет и наилучшие пожелания своему брату, – начал торжественную речь доместик. – Он посылал тебе весть, чтобы ты забрал свое имущество и людей из герцогства Дентелен, потому что считает эту землю принадлежащей ему по праву.
– А если не уберу, то что? – насмешливо спросил Хлотарь, бросая наземь огрызок яблока и вытирая губы нечистым рукавом. – Раз уж мой племянник решил нарушить клятву, то что будет дальше?
– В противном случае мой король наводнит твою землю своими воинами! – торжественно заявил доместик. – Он приведет сюда армии двух королевств.
– Смотри, Дагоберт, на этого дядю, – сказал Хлотарь. – Такой красивый, и такой смешной.
– Не понимаю, что смешного я сейчас сказал? – побагровел доместик. – Король с армией уже стоит в Орлеане. Вас всех ждет война.
– Да ни черта меня не ждет, – равнодушно махнул рукой Хлотарь. – Ты откуда ко мне приехал?
– Из Орлеана и приехал, – ответил растерянный придворный.
– И долго ты меня искал? – насмешливо спросил его король.
– Почти месяц, – смущенно ответил тот. – Я сначала в Руан поехал, но мне сказали, что вы здесь.
– Вот видишь, сынок, – показал король пальцем на доместика. – А этот красивый дядя ничего не знает.
– Чего я не знаю? – спросил чиновник, который почувствовал, как земля уходит из-под ног.
– Умер твой король, – сплюнул Хлотарь, – гонец ко мне из Орлеана прискакал, а за ним герцоги и графы. Договариваться хотят. А ты со мной договариваться хочешь?
– Что? – чиновник напоминал рыбу, выброшенную на берег. Но он собрался с силами и мужественно проблеял: – Но королева Брунгильда… Но юный король Сигиберт… И отчего умер мой король? Ведь ему двадцать шесть лет всего!.. Было…
– Рассказываю по порядку, – терпеливо сказал Хлотарь. – Король твой помер в Орлеане от кровавого поноса, который римляне дизентерией называют. А на юного короля Сигиберта и на совсем не юную королеву Брунгильду мне плевать. Им конец, доместик. Особенно старухе, я ее на куски порежу. Ты думаешь, я не помню, кто приказал моего отца убить? Ну что, присягу мне давать будешь? Нет? Ну, как хочешь! Мне ждать некогда, а дураки не требуются, даже такие нарядные. И отпустить тебя я не могу, ты же болтать станешь. – И он дал команду лейдам: – Зарубить его!
Король развернулся и пошел в свои покои, не обращая внимания на вопли бургундского
Лейды – слуги короля, новая аристократия, которая стала формироваться на руинах родовой общины. В то время еще служили за еду, подарки и добычу, как древнегерманская дружина. Постепенно стали приобретать землю. Фаронами называлась старая земельная аристократия в Бургундии.