Записки о Шерлоке Холмсе. Красное по белому. Артур Конан Дойл
читателей, которые интересовались моими случайными очерками мыслей и деятельности одного очень замечательного человека, не порицать меня за то, что я не поделился с ними своими сведениями. Я счел бы первым долгом это сделать, если бы мне не помешало категоричное запрещение, исходящее от него самого. Запрещение, снятое только третьего числа прошлого месяца.
Можно себе представить, что благодаря честной дружбе с Шерлоком Холмсом я глубоко интересовался преступлениями, и что после его исчезновения я неизменно тщательно изучал различные задачи, являвшиеся перед публикой, и даже не раз прибегал к его методам, пытаясь разрешать их, хотя с посредственным успехом. Однако же ни одна тайна преступления не привлекала меня так, как трагедия убийства сэра Рональда Адэра. Когда я прочел результат следствия, которое привело к признанию неизвестного лица или лиц виновными в умышленном убийстве, то я более ясно, чем когда-либо, осознал, насколько велика утрата, которую понесло общество в лице Шерлока Холмса. В этом странном деле были пункты, которые, наверное, заинтересовали бы его, и старания полиции были бы дополнены или, вернее, предупреждены редкой наблюдательностью и живым умом первого криминального агента в Европе. Делая свой обход, я целый день обдумывал этот случай и не находил ему никакого подходящего объяснения. Рискуя повториться, я все же напомню факты, которые стали известны публике по окончании следствия.
Сэр Рональд Адэр был вторым сыном герцога Мэнута, бывшего в то время губернатором в одной из австралийских колоний. Мать Адэра вернулась из Австралии для того, чтобы подвергнуться операции снятия катаракты, и жила вместе с сыном Рональдом и дочерью Тильдой на Парк-лейн, 427. Молодой человек вращался в лучшем обществе, не имел, насколько было известно, никаких врагов и никаких особенных пороков. Он был женихом мисс Эдинг Вудлей Карстерс, но за несколько месяцев перед тем свадьба расстроилась по взаимному соглашению. И незаметно было, чтобы это произвело на него особенно глубокое впечатление. Во всем остальном жизнь Рональда вращалась в узком условном кругу, ибо привычки его были тихие, а характер спокойный. Между тем этого-то счастливого молодого аристократа настигла самая странная и неожиданная смерть 30 марта 1894 года вечером, между десятью часами и одиннадцатью часами двадцатью минутами.
Рональд Адэр любил карты и постоянно играл. Но не столь крупно, чтобы причинить себе ущерб. Он был членом карточных клубов «Бальдвин», «Кавендиш» и «Богатель». Из свидетельских показаний выяснилось, что после обеда в день своей смерти он сыграл один робер, вист, в последнем из названных клубов. Он также играл там и днем. Игравшие с ним мистер Мэрэй, сэр Джон Гарди и полковник Моран показали, что играли в вист и что Адэр проиграл фунтов пять, не больше. Он имел значительное состояние, и такой проигрыш никоим образом не мог подействовать на него. Он почти ежедневно играл не в том, так в другом клубе, но был осторожным игроком и обыкновенно выигрывал. Из свидетельских показаний стало ясно, что за несколько недель до своей смерти он, имея партнером полковника Морана, выиграл у Готфрея и Мильнера, лорда Бальмараля, в один присест 420 фунтов. Вот и все, что следствие обнаружило о последних днях Рональда Адэра.
В вечер преступления он вернулся из клуба ровно в десять часов. Его мать и сестра были в гостях. Горничная показала, что она слышала, как он вошел в комнату на втором этаже, выходящую на улицу и служившую ему гостиной. Она затопила там камин, и так как он дымил, то открыла окно. Из комнаты не слышно было никакого звука до одиннадцати часов двадцати минут, когда вернулись домой леди Мэнут и ее дочь. Мать захотела пожелать спокойной ночи своему сыну, но дверь была заперта изнутри, и никто не отозвался на стук и крики. Позвали на помощь, и дверь была взломана. Несчастный молодой человек лежал около стола. Голова его была страшно изуродована револьверной пулей, но в комнате не было найдено никакого оружия. На столе лежали две десятифунтовые бумажки и семнадцать фунтов десять шиллингов серебром и золотом, причем монеты были сложены в столбики по их ценности. Кроме того, на столе лежал лист бумаги с нанесенными на него цифрами, против которых были проставлены имена некоторых клубных приятелей Адэра, из чего вывели предположение, что он перед смертью пытался свести счет своих проигрышей и выигрышей в карты.
Подробное расследование обстоятельств послужило только к осложнению этого случая. Во-первых, ничем нельзя было объяснить, почему молодой человек заперся на ключ. Возможно было, что сделал это убийца, скрывшийся затем через окно. Однако он должен был бы спрыгнуть с высоты по крайней мере двадцати футов, а под окном находилась клумба крокусов в полном цвету. Ни цветы, ни земля не были помяты, а также не видно было никаких следов на узкой полосе травы, отделявшей дом от дороги. Следовательно, сам молодой человек, по-видимому, запер дверь. Но что же было причиной его смерти? Никто не мог вскарабкаться до окна, не оставив следов. Если предположить, что кто-нибудь выстрелил в окно, то такой выстрел из револьвера, причинивший смертельную рану, был бы поистине замечателен. К тому же Парк-лейн – бойкая улица, а в ста ярдах от дома находится извозчицкая стоянка. Никто не слыхал выстрела. А между тем налицо были мертвый человек и револьверная пуля, которая, как это свойственно пулям с мягким концом, пробила