Привидения. Столпы общества. Строитель Сольнес. Генрик Ибсен

      Регина (приглушенным голосом). Чего тебе надо? Стой, где стоишь. С тебя так и течет.

      Энгстран. Бог дождичка послал, дочка.

      Регина. Черт послал, вот кто!

      Энгстран. Господи Иисусе, что ты говоришь, Регина! (Делает, ковыляя, несколько шагов вперед.) А я вот чего хотел сказать…

      Регина. Да не топочи ты так! Молодой барин спит наверху.

      Энгстран. Лежит и спит? Среди бела дня?

      Регина. Это уж тебя не касается.

      Энгстран. Вчера вечерком я кутнул…

      Регина. Нетрудно поверить.

      Энгстран. Слабость наша человеческая, дочка…

      Регина. Еще бы!

      Энгстран. А на сем свете есть множество искушений, видишь ли ты!.. Но я все-таки встал сегодня, как перед Богом, в половине шестого – и за работу.

      Регина. Ладно, ладно. Проваливай только поскорее. Не хочу я тут с тобой стоять, как на рандеву.

      Энгстран. Чего не хочешь?

      Регина. Не хочу, чтобы кто-нибудь застал тебя здесь. Ну ступай, ступай своей дорогой.

      Энгстран (еще придвигаясь к ней). Ну нет, так я и ушел, не потолковавши с тобой! После обеда, видишь ли, я кончаю работу здесь внизу, в школе, и ночью марш домой, в город, на пароходе.

      Регина (сквозь зубы). Доброго пути!

      Энгстран. Спасибо, дочка! Завтра здесь будут святить приют, так уж тут, видимо, без хмельного не обойдется. Так пусть же никто не говорит про Якоба Энгстрана, что он падок на соблазны!

      Регина. Э!

      Энгстран. Да, потому что завтра сюда черт знает сколько важных господ понаедет. И пастора Мандерса дожидают из города.

      Регина. Он еще сегодня приедет.

      Энгстран. Вот видишь. Так я и не хочу, черт подери, чтобы он мог сказать про меня что-нибудь этакое, понимаешь?

      Регина. Так вот оно что!

      Энгстран. Чего?

      Регина (глядя на него в упор). Что же это такое, на чем ты опять собираешься поддеть пастора Мандерса?

      Энгстран. Тсс… тсс… Иль ты спятила? Чтобы я собирался поддеть пастора Мандерса? Для этого пастор Мандерс уж слишком добр ко мне. Так вот, значит, ночью махну назад домой. Об этом я и пришел с тобой потолковать.

      Регина. По мне, чем скорее уедешь, тем лучше.

      Энгстран. Да, только я и тебя хочу взять домой, Регина.

      Регина (открыв рот от изумления). Меня? Что ты говоришь?

      Энгстран. Хочу взять тебя домой, говорю.

      Регина (презрительно). Ну, уж этому не бывать!

      Энгстран. А вот поглядим.

      Регина. Да, и будь уверен, что поглядим. Я выросла у камергерши… Почти как родная здесь в доме… И чтобы я поехала с тобой? В такой дом? Тьфу!

      Энгстран. Черт подери! Так ты супротив отца идешь, девчонка?

      Регина (бормочет, не глядя на него). Ты сколько раз сам говорил, какая я тебе дочь.

      Энгстран. Э! Охота тебе помнить…

      Регина. И сколько раз ты ругал меня, обзывал… Fi done![1]

      Энгстран. Ну нет, таких скверных слов я, ей-ей, никогда не говорил!

      Регина. Ну я-то знаю, какие слова ты говорил!

      Энгстран. Ну да ведь это я только, когда… того, выпивши бывал… гм! Ох, много на сем свете искушений, Регина!

      Регина (с отвращением). У!

      Энгстран. И еще, когда мать твоя, бывало, раскуражится. Надо ж было чем-нибудь донять ее, дочка. Уж больно она нос задирала. (Передразнивая.) «Пусти, Энгстран! Отстань! Я целых три года прослужила у камергера Алвинга в Русенволле». (Посмеиваясь.) Помилуй бог, забыть не могла, что капитана произвели в камергеры, пока она тут служила.

      Регина. Бедная мать… Вогнал ты ее в гроб.

      Энгстран (раскачиваясь). Само собой, во всем я виноват!

      Регина (отворачиваясь, вполголоса). У!.. И еще эта нога!..

      Энгстран. Чего ты говоришь, дочка?

      Регина. Pied de mouton![2]

      Энгстран. Это что ж, по-аглицки?

      Регина. Да.

      Энгстран.