Император Александр III. В.П. Мещерский

      Всматриваясь в образ почившего Монарха, Европа верно угадала, что наша нравственная сила в духе народа нашего, что наша культурная мощь – в созидаемой этим духом народным своеобразной русской культуре. В образе покойного Государя для Европы как бы отразился весь духовный склад Русского народа. Европа твердит, особенно настаивая на этом, что Он был русский человек от головы до ног. В заслугу Ему ставят именно то, что, по сознанию самых лучших европейских людей, уже совершенно расшатано в Европе и мало там ценится: Его религиозность, преданность Церкви, Его кротость, Его семейные добродетели, Его царственную мудрость. «Теперь, когда в моде фальшивый космополитизм, – пишет один французский автор, – Александр III был русским – духом и телом». Другая французская газета говорит, что в Европе нет уже таких людей, как почивший Государь, что они там невозможны: «в Европе все продажно, все шатко. Там главный девиз bеati pоssidentes, Александр III возгласил другой, христианский, принцип: beati pacifici». Там же читаем, что Александр III «составлял противоположность современному традиционно-вульгарному идеалу». Во Франции восхищаются тем, что «Александр III был истинным Самодержцем. Со своими задумчивыми очами, со своими широкими плечами, с атлетическим ростом, Он являлся как бы символом власти».

      Итак, Европа видит Его силу в том, что он был истинный Самодержец, национальный Государь. Вот многознаменательные строки, которые мы читаем в одной из самых влиятельных венских газет:

      «Александр III отказался от планов, созревших в конце предшествующего царствования, и выразил Свою непреклонную волю утвердить неограниченную и единодержавную Царскую власть. Он возымел желание исправить найденный Им порядок вещей, очистить и преобразовать его силой Своего единовластия; Он пожелал установить порядок в управлении и строгую честность во всех частях его. Основой государства, об укреплении которого заботился Государь, должен был стать русский дух, дух преданности Православной церкви, безусловного подчинения воле Царя и охранения национальных особенностей Русского государства. Если, при Его предшественниках, главнейшие преобразования совершались при содействии чужестранцев, в особенности немцев, и если это прежде считалось естественным следствием развития, то отныне все чужое должно было отступить на задний план, и на первое место должно было стать все настоящее русское. В тех же областях, где ранее преобладали разнородные национальности, все русское получило преимущественное положение, ради создания целостности государства и установления в нем единства веры, языка и нравов. Как бы в Европе ни думали об этом направлении, выразителем которого стал Сам Венценосец, несомненно одно, что удержанием этого направления покойный Государь приобрел величайшую популярность среди Своего народа. Александр