Киллер-Казанова. Смертельная привлекательность дорожного убийцы. Райан Грин
, несло только вред, а впереди ждала гедонистическая радость, о которой он никогда не смел даже мечтать.
Но все эти грядущие удовольствия меркли по сравнению с настоящим: машина, открытая дорога, свобода. Бесконечная свобода. Ни запертых дверей, ни зарешеченных окон. Без приказов и указаний, когда ему дышать, а когда срать. Все стены рухнули, и теперь он жил так, как ему предначертано. Другие люди принадлежали городам и домам, но Пол чувствовал себя самим собой только в дороге, где-то далеко, на огромном участке земли, где ни облачка на небе, способного скрыть синеву, ни одной машины в поле зрения, способной замедлить его движение.
Отсюда он мог бы проехать от одного побережья до другого. Переезд с дороги на дорогу, из города в город, из штата в штат – все это со скоростью ветра.
Мир представлялся Полу устрицей, и если приходилось время от времени вонзать в нее нож, чтобы вытащить все самое вкусное, он был более чем готов.
Вернувшись в Мейкон, он сменил машину. Они у него появлялись и исчезали почти с той же скоростью, что и бензин из бака. Когда ему требовалась новая тачка, всегда находилось множество доступных вариантов. Наверняка страховка возместит угон, если владелец объявится. Он ведь никому не причинял вреда – уж точно не тем, что одалживал машину. В конце концов, эти люди либо получали их обратно, либо покупали новые. Он напоминал себе Зубную фею, заменяющую старое и ненужное чем-то лучшим. Нельзя же сердиться на Зубную фею.
В его представлении эта машина не подходила для веселой езды, но она была на ходу, так что жаловаться было не на что. Когда Пол забрался внутрь, бак был полон, и он знал, что машина никому не нужна – владелец даже не собирался ею больше пользоваться. Он просто сдал ее в салон подержанных автомобилей в ожидании какого-нибудь дурака, готового разбрасываться деньгами. У Пола не было ни пенни за душой, но он и не нуждался в средствах, ведь решал проблемы другими способами. Конечно, машины приходилось менять часто, но его это вполне устраивало. Новые впечатления привносили свою изюминку.
В этом году его жизнь стала очень насыщенной.
Он впустил внутрь последнее осеннее тепло, опустив стекло. В Джорджии сейчас было теплее обычного; должно быть, все это время он направлялся на юг. Он настолько погрузился в себя, что даже не знал, пересек ли границу штата. Мимолетный взгляд по краям дороги не дал ему никаких подсказок, но рано или поздно на глаза попадется дорожный знак или указатель, способный освежить память. На самом деле место его назначения не имело никакого значения, ведь все они одинаково хороши, и пока у него есть машина и дорога, он может радоваться жизни.
Если бы он был кем-то другим, вероятно, подумал бы, куда ему двигаться дальше, но он был самим собой и ехал туда, куда вела его дорога. Людские планы – не более чем добровольные тюрьмы. Даже будучи свободными, люди запирают себя в бетонных коробках и выбрасывают ключи. Брак, работа, дом и вся эта чушь были ему не нужны.
Любовь – выдумка. Стабильность нереальна. С работы могут уволить. Из дома – выгнать. Одно неверное слово – и все пойдет прахом.
С чего бы ему хотеть провести всю свою жизнь с надоедливым голосом в голове, который будет указывать, что говорить и делать, чтобы все не разрушить? Ничего из этого ему не нужно.
Впереди показался дорожный знак; белый текст на фоне бесконечной зелени. Сейчас он во Флориде. Джорджия осталась позади. И тот и другой штат были хороши. И там и там были свои возможности.
Можно забыть о жизни с девяти до пяти в бетонной коробке, о том, что надо целовать детей и вовремя оплачивать счета. Это все было ему не нужно. Ни людей, ни болтовни, только он и рев двигателя, куда бы он ни отправился и где бы ни оказался. Вот чего он хотел, вот чего желал и за что всегда боролся. Его американская мечта.
Отблеск синих и красных мигалок в зеркале заднего вида разрушил эту мечту. Отдаленный вой сирены прорвался сквозь ровный гул двигателя и заставил его стиснуть зубы.
Спокойная медитация на дороге сменилась всплеском адреналина. Машина была краденой. Он совершал преступления везде, куда бы ни направлялся, – у него были все основания бежать, когда он видел мигающие огни сирен. Рациональное мышление всегда давалось ему тяжело. Вспоминать содеянное было все равно, что засунуть руку в банку, полную битого стекла, в поисках печенья на дне. Но он все равно это сделал. Проследил свой путь до последнего соития, когда в очередной раз схватил и сжал руками чье-то горло. Он думал, что его ищут за это, а потом вспомнил про угон тачки.
Полицейские могли отследить машину. Судя по номерным знакам, она в угоне. За ним гнались и наконец-то напали на след. С гримасой, которая могла сойти за ухмылку, он вдавил педаль газа в пол. Гул двигателя перешел в рев, но Пол не слышал его из-за бешеного стука сердца.
Погоня началась всерьез.
Зеленое пятно травы расплылось за боковыми стеклами; ветровое стекло поглотило дорогу и устремилось к горизонту. Быстрее. Быстрее. Фары все еще мелькали в зеркале заднего вида, но у Пола не было времени смотреть на них. Он должен был смотреть только вперед, предвидеть повороты до того, как они появятся, – на такой