Тать на ваши головы. Екатерина Боброва
от двери гвозди вместо вешалок. И все же это был дом. Сухой, теплый и даже уютный.
Опустила тюки на пол, неверяще посмотрела на бабулю, всхлипнула:
– Тыгдлар! – Ощутила, как защипало глаза, а в груди сдавило.
Мне позволили себя обнять, но почти тут же оттолкнули, пробормотав что-то язвительное. Однако я успела заметить, как заблестели глаза у бабули, моей любимой бабули. А ведь могла бросить или сдать властям, но не стала. Кажется, в этом мире у меня появилась первая точка опоры.
Но откуда у Тыгдлар деньги на съем?
Пять минут оживленной жестикуляции, часть знакомых уже слов, которые смогли осесть в моей голове за эти дни, и бабуля, чуть смущаясь, продемонстрировала те самые монеты, которые выложил Чиполлино на стол, когда меня покупал. Я восхищенно присвистнула. Когда только успела прихватить? И ведь не растерялась. Что ж, деньги на оплату жилья у нас есть – на какое-то время можно затаиться.
* * *
– Ваше сиятельство, я требую… нет, я настаиваю, чтобы вы оставались в постели хотя бы еще два дня!
– Бросьте, – князь продолжил одеваться, – вам уже достаточно заплатили. Я чувствую себя прекрасно и в ваших услугах больше не нуждаюсь.
Целитель поморщился, но откровенное хамство проглотил: слишком уж богатым и родовитым был пациент.
– К тому же у меня срочные дела. Вы и так продержали меня во сне непозволительно долго.
– Я сделал это ради вашего здоровья, – сухо ответил целитель, недовольно поджал губы, но вынужден был согласиться: – Однако если вы настаиваете…
– Дарье! – В комнату ворвался молодой человек, и взгляд князя потеплел.
– Ваше высочество. – Он поклонился, но принц быстро преодолел разделяющее их расстояние и крепко обнял.
– Я так рад, что ты жив.
– Что со мной сделается? У Робурских крепкая кость, – попытался отшутиться князь.
– Тебе просто повезло! – не купился принц, добавляя с упреком: – Если бы не тот целитель, мы бы уже не разговаривали.
– Кстати о нем, – оживился князь. – Вы его нашли?
– Шутишь? – вскинул брови Далмар. – Никто не признался. Побоялись, что за столь халтурную работу лишатся лицензии. Да и бездна с ним. Главное – ты жив.
Дарье нахмурился, покачал головой:
– А ведь я ее помню. Лицо такое… необычное. Глаза. Голос. Вот слов, что говорила, вспомнить не могу. А жаль…
Он вдруг явственно вспомнил приходивший к нему раз за разом сон: теплоту в том месте, где билось сердце, гладящие по лицу руки, полный печали взгляд и чужое дыхание, щекочущее шею, тяжесть на груди, сопение.
Это наваждение раз за разом брало его в плен. Нет, он должен ее найти хотя бы для того, чтобы разочароваться и снова жить по-прежнему.
– Что бы там ни думал твой целитель, она мне жизнь спасла. Покажешь место, где меня нашли?
Его высочество глянул неодобрительно, однако возражать не стал.
– Кажется, здесь. – Дарье