Кровь и вечность. Надежда Сергеевна Сакаева
вернулась к Викторию, и какое-то время осторожно наводила справки. Хотя прежде, напротив, пыталась всячески избегать любой информации о вампире, который меня предал.
После того утра, когда Майки умер вместо меня, Эш создал свой клан – видимо, он всегда хотел именно этого. Ну а я помогла ему превратить мечту в реальность чуточку быстрее. Ведь только благодаря мне Викторий примкнул к нему, и в итоге Ольга погибла вместе с множеством других вампиров.
Впрочем, Эша подобное не смутило. Этот монстр подобрал себе новых будущих потомков – безжалостных и опасных, как он сам, а после обратил их. Затем к нему прибились и некоторые другие вампиры, недовольные главами своих кланов, а еще те, кто сумел выжить в ловушке графини.
Сперва я никак не могла понять, почему Викторий не спешит вмешиваться. Почему он не хочет отомстить за смерть своих друзей.
Но потом до меня дошло – за спиной Виктория не стояла тень прошлого, и ему было ради кого жить. А еще он умел оставлять прошлое в прошлом по-настоящему.
Я тоже думала, что умею, но оказалось – нет.
Впрочем, смутные намерения обратились в цель немного позже, когда я решила наведаться к старому дому Ольги, от которого теперь остались только развалины. Мне хотелось поговорить с кем-то, кто всегда видел настоящего Эша, а не его бесчисленные маски, но Викторий на эту роль никак не подходил. А все, что осталось от Майки покоилось именно там.
И вот я снова стояла на руинах, бывших некогда домом графини – слабой женщины, вынужденной притворяться сильной.
За минувшее время рута, опасная для вампиров, немного рассеялась, но не до конца – кожу едва заметно покалывало. Все вокруг было залито серебристым светом солнца мертвых, и мои глаза различали каждую деталь – изгибы коры на ближайших деревьях, ночных насекомых в траве, мелкого грызуна, потревоженного моими тихими шагами.
Остановившись посреди развалин, я поежилась. Конечно, мне не было холодно – мертвые не могут замерзнуть – но этот чисто человеческий жест прорвался случайно, будто сам собой.
Хорошо. Значит, во мне еще осталось хоть что-то от человека.
Я присела, коснувшись ладонью земли, хранившей прах Майки. Здесь успела порасти трава, и сейчас ее мягкие шелковистые стебли приятно щекотали пальцы.
– Что мне делать, Майки? – прошептала, прикрыв глаза. – Как жить дальше, если мне тесно в этом мире, зная, что он тоже жив? Я… я такая дура, Майки. Я ненавижу его за все, что он со мной сделал. Я ненавижу его так сильно, что жажду уничтожить. Но в то же время, где-то в самых глубинах души, мне хочется выслушать его. Хочется думать, будто хоть в каких-то его словах крылась правда, если только он вообще способен ее говорить. Потому что иначе все это было зря. Смерть Роксаны, моя собственная… зря. Я смирилась с вечностью только ради него, а теперь… теперь мне больно. И у меня больше никого нет. Лучше бы ты оставил меня здесь, Майки, а сам спасся. Так было бы честнее, потому что я…
Вздохнув, я покачала головой, так и не сумев произнести последнее, потому что слишком долго пыталась