В поисках себя. Андрей Витальевич Поздняков
злиться. Но в этот миг он был зол одновременно на все и вся: на своего бывшего хозяина, на себя, на однокурсников-насмешников, на мир вокруг него. Ему стало тяжело дышать, перед глазами поплыли разноцветные круги. Бездумно он побрел в противоположный конец двора, подальше от этих зубоскалов. Он хотел остаться в полном одиночестве. Ему стало невыразимо обидно за себя. Обидно? Кирит с некоторым удивлением подумал, что он впервые за все время пребывания в школе ощутил это чувство. Бывало, он расстраивался по разным причинам. Но чтобы обижаться на самого себя… Нет, такого раньше он не испытывал. Раньше он вовсе не обращал внимание на насмешки над собой. Пока не услышал, как смеется Коллин. В раздумье он прошел мимо господина Берта, со стороны наблюдавшего за уроком, который проводил его товарищ. Господин Берт сочувственно покачал головой, не одобряя поведение жестокой молодежи, но не остановил Кирита.
Кирит подошел к стене. В одном ее месте снега скопилось немного больше, чем в других местах. Он бесцельно стал ворошить ногой небольшой сугроб. Через несколько секунд на поверхности показался какой-то шар. Кирит наклонился и поднял его. Это оказалось большое осиное гнездо, с прошлой осени намертво запечатанное со всех сторон ее владелицами. Кирит разломал гнездо пополам. Внутри покоились в глубокой спячке опасные полосатые создания. Кирит с горечью смотрел на замерзших ос. Вдруг он что-то услышал. Нет. Не так. Не услышал. Почувствовал. Почувствовал, что в этих маленьких замерзших тельцах еще теплится жизнь. Ему страстно захотелось прикоснуться к этой ускользающей жизни. Он никогда прежде не замечал в себе способности взаимодействовать с насекомыми. С крупными и мелкими животными, с птицами это удавалось ему легко. Как это было? Он всегда мысленно старался прикоснуться к чему-то такому теплому, что, как он всегда чувствовал, исходит от живых существ. И тогда это соприкосновение словно бы начинало согревать его самого изнутри. После этого Кирит, опять же мысленно, перенаправлял уже свое тепло в того животного, с кем ему хотелось войти в контакт. И контакт всегда случался. Кирит не мог объяснить происходящего, но после этого любой зверь, домашний или дикий, выполнял то, что от него хотел человек. Понимая, что нечестно лишать животное его воли, Кирит никогда не использовал свою способность во вред тому существу, с кем входил в своеобразное общение. Ну, а что теперь? Да какая разница, подумал Кирит. Насекомые такие же живые существа, как и остальные. Он сконцентрировал свое внимание на всех осах сразу, пытаясь уловить их еле заметное внутреннее тепло. Через минуту понял, что половина осиного сообщества мертва. Но у другой половины еще мог быть шанс отогреться по весне, когда солнечный свет разогреет землю, если бы он так необдуманно не разломал их гнездо, почти не пропускающее холод внутрь. Кирит усилил ментальный посыл к оставшимся очагам жизни, направляя воображаемое тепло своего организма в сторону холодных телец. И, о, чудо! Штук двадцать полосатых хищниц засеменили лапками и усиками, задвигались, расправляя крылышки. Не вполне понимая, что делает, Кирит силой мысли