Манило. Юрий Трупак Савельев
пейзаж какого-нибудь Меркурия.
Слева от меня вдалеке темнела загадочная громада, и я направился к ней. На поверку она оказалась банальной опорой моста, облепленной вездесущими мидиями. Я обогнул её против часовой стрелки, не обнаружив ничего, кроме заржавевших железяк да булыжников грязно-коричневого цвета.
Поднялся на поверхность, чтобы сориентироваться, и взял курс к следующей бетонной конструкции, воткнувшейся в водосранку примерно посередине русла. Между опорами глубина водоёма достигала максимальной, на мой взгляд, величины – около пяти метров. Течение ощутимо усилилось, и мне пришлось попотеть, дабы не сбиться с нужной траектории и не очутиться за мостом.
Через несколько минут я подплыл к серой махине и нырнул. У правого края опоры заметил какой-то столб и двинул к нему. Лишь приблизившись на расстояние вытянутой руки, я распознал в этом столбе мертвеца. Из покрытой тиной одежды высовывались кисти и череп, обтянутые бледной кожей, испещрённой угольными и багровыми пятнами разного диаметра – примерно от 1 до 3 сантиметров. В выеденных глазницах копошились мелкие чёрные жучки с миниатюрными то ли рогами, то ли усиками. К скулам прилепились мидии, а между раскрытыми челюстями извивался хвост многоножки, перебиравшей длинными тонкими лапками.
Ноги жмура по колено скрывались в белом пластмассовом баке, судя по всему, заполненном цементом. Мне привиделось, будто труп взгромоздился на помост и готовится толкнуть речь в стиле Ленина, призывавшего рабочих свергнуть царскую власть. По спине засновали мурашки. Я машинально затаил дыхание, ожидая, что покойник вцепится мне в горло своими костлявыми пальцами. Естественно, он и бровью не повёл, и я поплыл дальше.
Не осилив и десятка метров, наткнулся на второго жмура, торчавшего из изъеденного ржавчиной ведра. Этот труп сохранился гораздо хуже предыдущего. То ли дольше проболтался в воде, то ли просто показался водным обитателям более аппетитным. Его штаны на уровне бёдер были усеяны крошечными, словно от оружейной дроби, дырочками, а застёгнутый на молнию пуховик больше походил на лохмотья, что носили завсегдатаи мухосранских рюмочных. Пронырливые представители местной фауны отгрызли мертвецу руку вместе с рукавом куртки. На это указывала культя с рваными пожёванными краями.
Я не стал задерживаться у второго жмура и погрёб дальше. Внезапно потемнело, видимо, солнце зашло за облако, и я врезался во что-то твёрдое. Чтобы не отнесло течением, попытался ухватиться за возникшую на моём пути препону, но пальцы соскользнули, и я накренился. К счастью, плечо упёрлось в какой-то предмет, и я, развернувшись, обхватил его обеими руками. На ощупь он был склизким и упругим, будто змея.
Я посмотрел вверх и узрел, как толщу воды прорезают лучи. Они рассеивались, не достигая дна, и озаряли всё вокруг матовым светом. Опустив голову, ненароком ударил маской по волосатой башке, висевшей прямо перед моим носом. Я не оценил романтичности момента и брезгливо разомкнул