За мной придут ночью: Уйгурский поэт о геноциде в современном Китае. Тахир Хамут Изгил

      Вступление от переводчика Джошуа Фримана

      Если пару лет назад вам случалось вызывать такси в Вашингтоне, возможно, вашим водителем был один из самых выдающихся уйгурских поэтов современности. Тахир Хамут переехал с семьей в США в 2017 г., спасаясь от китайских властей, безжалостно преследовавших его народ. Тахиру удалось не только избежать грозившего ему заключения в лагерях, в которых исчезли более миллиона уйгуров, но и рассказать всему миру о несчастьях, постигших его родину. В своих мемуарах он рассказывает об одном из самых острых гуманитарных кризисов в мире и делится историей выживания своей семьи.

      Я был знаком с творчеством Тахира еще до нашей встречи. Впервые я прочитал его стихи вскоре после того, как начал работать переводчиком в Синьцзяне – регионе на западе Китая, где живут уйгуры. Мой близкий друг неоднократно говорил мне, что, если я хочу понять уйгурскую культуру, мне нужно начать с поэзии. Как и многие американцы, я не испытывал особой тяги к поэзии и не последовал его совету. Но вскоре другой мой приятель вручил мне стопку листов со стихами Тахира. Никогда раньше я не был так глубоко взволнован поэзией.

      Для уйгуров поэзия – дело не только писателей и интеллектуалов. Стихи вплетены в повседневную жизнь – их цитируют в разговорах, делятся ими в социальных сетях и обмениваются строками с любимыми. С помощью поэзии уйгуры сообща решают проблемы, будь то вопрос гендерных ролей или противостояние государственным репрессиям. Даже сейчас, когда я проверяю почту по утрам, папка входящих сообщений полна свежих стихов, ждущих моего перевода. Эти стихи отправляют мне уйгурские поэты, которых раскидало по свету.

      С поэзией уйгуры связывают влиятельность и славу. Попросите их назвать 10 выдающихся уйгуров – и среди прочих имен будет несколько поэтов. Попросите уйгурских интеллектуалов перечислить самых известных уйгурских мыслителей и писателей – и, возможно, вы услышите имя Тахира Хамута.

      Я познакомился с Тахиром в начале 2008 г., когда начал переводить уйгурскую поэзию. Встреча с ним стала для меня такой же незабываемой, как и его стихи. Худощавый, смуглый, энергичный и статный, Тахир отличался пристальным взглядом и напористой манерой речи, а высказывания его были всегда точны. В наших беседах мы обращались к самым разным темам и переходили от поэзии – к политике, от истории – к религии. Мне вскоре стало ясно, что спектр его интересов весьма широк, а жизненный опыт огромен.

      Тахир родился в семье фермеров и провел детство в деревушке на окраине Кашгара – древнего города на юго-западе Синьцзян-Уйгурского автономного района. Ритм и традиционный жизненный уклад уйгурской деревни неиссякаемый источник его поэзии. Он родился во времена «культурной революции», в разгар радикального маоизма, а совершеннолетия достиг к 1980-м гг. – на заре эпохи экономической и культурной либерализации. После эпохи мрачной, политизированной поэзии времен правления Мао Цзэдуна последовал расцвет новых жанров и стилей. Когда Тахир, еще будучи школьником, опубликовал свое первое стихотворение, литературная среда кипела, бурлила и развивалась.

      С отличием окончив школу, Тахир переехал в Пекин и поступил в университет. Выросший в Кашгаре, где все говорили на уйгурском, теперь он оттачивал китайский, штурмуя тома авангардистской китайской поэзии наряду с китайскими переводами Фрейда. Вскоре юноша с головой погрузился в западную литературу – одно время Тахир буквально не расставался с переведенным на китайский сборником стихов Уоллеса Стивенса. Это была эпоха головокружительных литературных открытий и возможностей – Тахир и другие уйгурские студенты часто собирались вместе, чтобы обсудить прочитанное или поделиться тем, что написали сами.

      В столице Китая в это время было неспокойно. Новое поколение отказывалось мириться с медленным темпом реформ и все настойчивее требовало демократических свобод и искоренения коррупции. На втором курсе Тахир участвовал в организации голодных забастовок и маршей студентов накануне протестов на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. Правительственные танки сокрушили студенческое движение, но не интерес Тахира к политике.

      Окончив университет, Тахир какое-то время работал в Пекине, а затем получил должность преподавателя китайского языка в Урумчи – столице Синьцзян-Уйгурского автономного района. Параллельно