Самый лучший комсомолец. Том 2. Павел Смолин
Их пытаются выставить маргиналами – западные элиты хорошо умеют манипулировать общественным мнением – но я надеюсь, что среди ненавидящей войну молодежи найдется достаточно способных людей, которые рано или поздно взберутся достаточно высоко, чтобы раз и навсегда прекратить главный бизнес оружейных лоббистов – смерть. Очень жаль, что пока он идет слишком хорошо, – улыбка испарилась.
Ну что, здесь все – даже монтировать ничего не надо, справился идеально – можно идти на прессуху, сидеть на концерте и со спокойной душой ехать туда, где хорошо, спокойно и привычно – на Родину.
Стоя в коридоре вагона с улыбкой смотрел на проносящееся за окном заснеженное (успел выпасть, пока нас не было) Подмосковье, ощущая на душе покой (это уже давненько, с тех пор как границу СССР пересекли), а под ногами – Родину. Вот последнее чувство мне с каждым проведенным здесь днем нравится все больше и больше. Но есть и проблема, которую успели обсудить с Виталиной еще в ночь несколько ускоренного отбытия из Берлина – не захотел я в нашем посольстве ночевать, меня там теперь куча народа ненавидит. Не рыпнулись бы, само собой, но береженого бог бережет.
– Ты молодец, Сережа, план на поездку выполнил и перевыполнил, – похвалила меня девушка, когда поезд начал набирать ход.
– И это – огромная проблема, потому что прецедент, – вздохнул я. – Ткачёва «за бугор» слать можно, и он там как минимум не опозорится, а как максимум – поможет поймать военного преступника, а значит следующие «загранки» – всего лишь вопрос времени. А я не хочу. А надо. Лучше бы я публично обоссал Бранденбургские ворота!
– Жалей теперь до конца жизни! – рассмеялась Виталина.
– С другой стороны, из-за посольства мне по возвращении неминуемо придется идти на непростой разговор с товарищем Громыко, – продолжил я. – Как минимум – объясняться, как максимум – огребать по ушам.
С третьей стороны – пофигу, так-то чего за бугор не ездить, когда все спецслужбы на мою безопасность пашут?
Прибыли на Белорусский вокзал, покинули поезд, и я натурально офигел – площадь перед ним была забита народом. И каким народом – моей будущей опорой в виде школьников и студенчества. Мордахи красные – холодно же уже, а ждут они, походу, долго.
– Во вчерашнем «Времени» сказали во сколько ты приедешь, – пояснил встретивший нас на вокзале дядя Петя.
– Класс! – с совершенно искренней улыбкой одобрил я, и мы вышли к народу.
Как много шума! Но этот шум мне по душе – рады меня ребята видеть!
Забрался на ожидающую нас «Таблетку», милицейский капитан вручил мне мегафон.
– Здравствуйте, товарищи!
Переждал почти физически плотную волну ответных приветствий.
– Писатель и композитор Ткачев вернулся домой и готов работать дальше! – отчитался я.
Аплодисменты, свист.
– Вернулся не с пустыми руками, а со свежими анекдотами!
Народ