Таинственное завтра. 15 рассказов мастер-курса Анны Гутиевой. Василий Тучин

      ISBN 978-5-0064-5732-4

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Ольга Жигалова.

      ХОДЮТ МАРФЫ ПО РОЯЛЯМ

      Рояль стоял в кустах. Хотя ему совершенно не подобало там находиться. Марфа, нынешняя хозяйка рояля, пристроила его сюда из-за нехватки места в дворницкой. Потаенная мечта Марфы приобщиться к культуре и аристократизму тех, на кого она всю жизнь горбатилась, сподвигла ее уволочь инструмент из полупустой квартиры (хозяева, прихватив только самое необходимое, подались за границу) сначала к себе в комнатушку, а потом во двор, в укромные кусты, где небольшой навес мог защитить его от дождя. «К зиме снова домой заберу, места, правда, с воробьиный носок – ну да ничего, потеснимся», – думала Марфа.

      Вечерами она пробиралась к роялю, ставила перед ним дощатый ящик, открывала крышку и корявыми, предварительно тщательно вытертыми пальцами блаженно давила на клавиши. Рояль простуженно вздыхал: постанывали бемоли, поругивались диезы, но звуки завораживали, манили в неведомый, чарующий мир музыки. Глаза Марфы слезились, она была как бы и не она вовсе, а изящная барышня, и рядом с ней стоял, слегка облокотившись на рояль, бравый поручик. Его образ был накрепко запечатлен в ее памяти: еще бы – дочка-то – вылитая папаня получилась, ни дать ни взять – половина благородных кровей на личике ангельском выписана. И не жалела она никогда, что приглянулись они с первого раза друг другу. Ночью постучался, она дверь и открыла. Не устояла. Потом, правда, когда все обнаружилось, выставила ее хозяйка на улицу, не пожалела (поручик-то для ее дочери приваживался, а тут такое).

      Как сейчас помнит Марфа тот вечер: дождь по щекам злобной плеткой хлещет (слез-то и не разглядеть), ветер жухлые листья по двору гоняет. И она, Марфа. Сидит мокрым комочком на лавке. Тощий узелок рядом. Никому нет дела. А вот Софья Александровна остановилась. Присела. Расспросила. Взяла за руку и повела. В тепло и сытость. В жизнь. С работой помогла: помощник дворника – невесть что, вроде, а пристроена. Дом приличный, работы не много, да и дочь, которую аккурат тогда в срок родила, рядом, под присмотром. Чего еще желать? А люди в доме жили сплошь культурные да обходительные, всегда: здравствуй, Марфа, дочка как, растет? Гостинцы ей подсовывали. Порой и платьюшки-пальтишки перепадали: чудные такие, нарядные, а уж как они Полюшке шли – любо-дорого смотреть: ангелочек, а не девочка. А Софьясанна, как дочка подросла маленько, нотам ее научила: способности у Полины обнаружились (от поручика-папаши, видно) к музыке. Вот с тех пор Марфа и начала мечтать о лучшей доле для дочери. Вона как Софьясанна живет: в роскоши да в довольстве. Выучит Полюшку на фортепьянах играть, сразу жених подходящий появится, и заживут они в холе и достатке. Софьясанна-то в частной музыкальной школе тогда преподавала, а муж ее – из попечителей той школы оказался. Полюшку туда и пристроили. Образование дали. И как славно получилось, что успели: муж-то Софьисанны не пережил (царствие ему небесное!) революционных перемен, да и саму ее вскоре оттуда поперли. Ну а Полюшка научилась-таки играть так, что люди заслушивались. Поэтому-то, обнаружив в одной из заброшенных квартир рояль, Марфа своевременно его экспроприировала. А что? Если заводы-фабрики можно, то уж старый, покинутый рояль – сам бог велел. Марфа вздыхала: кабы переложить на музыку ее жизнь – невеселая получилась бы мелодия. Да и нынче времена пошли неспокойные. Революция эта непонятная: с одной стороны таким, как она, на руку, а с другой – как была дворничихой, так и помрет, не дождавшись лучшей доли. А Полине уже семнадцать. Невеста. И ни жениха, ни покровителя на горизонте. Болтается между пролетариатом и интеллигенцией. Одни не по нраву, другим не глянется.

      Музыка где-то в глубинах очерствевшей души Марфы, сострадая ей, всхлипывала. Вместе с ней поскуливала и Марфа.

      Однако непостижимы судьбы Господни. Никто не знает, как в одночасье повернется твоя: может покорежить, а может и ангелов ниспослать, которые новую страничку жизни откроют. Лучшую, что не ждала да не угадывала.

      Вот и к Марфе спустились такие в лице веснушчатой комсомолки в тужурке, залепленной широким ремнем на осиной талии, и выглядывающего из-под ее кожаной подмышки малорослого корявого мужичонки на кавалеристских ногах.

      – Как ты относишься к революционным переменам, ммм…. – Мужичок заглянул в бумаги и прошелестел: – Марфа Никитишна…

      – Товарищ Марфа, – звонко обратилась к ней девчушка.

      От недопонимания и неожиданности вопроса Марфу одолела икота.

      – Иииик, хорошо отношусь, иииик…. Приветствую.

      – Ты, товарищ Марфа, пролетарской жилки и должна помочь революции укрепить свои завоевания, поэтому решено