Ничего личного. Книга 2. Мигель Аррива
Все же обойдусь без медпункта, просто немного полежу.
– Ты какой-то странный, Амадео. – Йохан задумчиво хмурился. – Ведешь себя так, будто тебе наплевать на собственную жизнь.
В глазах Амадео на мгновение мелькнуло отсутствующее выражение.
– А с чего ты взял, что это не так?
Все же Йохан уговорил его сходить в медпункт, где Амадео наложили три шва на разбитый лоб. На вполне закономерный вопрос врача ответил, что поскользнулся в душе и приложился головой о плитку. Практически не солгал, однако сосед по камере недовольно морщился.
– Почему ты не сказал ему? – задал он вертевшийся на языке вопрос, когда они вышли из медпункта. – Тех козлов наказали бы по полной, разве нет?
Амадео осторожно покачал головой. В глазах все еще немного двоилось.
– Им ничего не было бы, а вот мне пришлось бы несладко, сдай я их.
– А у тебя останется шрам.
– Он остался бы в любом случае, не так ли? И потом, – Амадео осторожно коснулся бинта, – хоть что-то должно испортить эту внешность.
– Странный ты. – Йохан зашел в камеру и забрался на верхний ярус кровати. – Да о таком лице многие мечтают. Ты, стало быть, его ненавидишь?
– Вовсе нет. Но было бы проще, будь я обычным. – Амадео лег на кровать и отвернулся к стене.
На это Йохан не нашел, что ответить. В камере надолго повисла тишина, и Амадео решил, что болтливый сосед наконец заснул. Он сел на кровати и уставился в стену над раковиной. Зеркала тут не было во избежание травматизма среди заключенных, поэтому Амадео не мог даже взглянуть на рану до следующего визита к врачу.
Коснулся бинта и поморщился – лоб тут же прострелила боль. Видимо, действие анестетика, который дал ему доктор, заканчивалось.
Он знал, что подобное может произойти, однако не подозревал, что окажется настолько беспомощен. Если бы не Йохан, он бы не выбрался из передряги так просто. Амадео передернуло, стоило только вспомнить жадные руки тех ублюдков.
– Спасибо, Йохан, – прошептал он. Сосед невозмутимо посапывал на верхнем ярусе.
Так началась новая жизнь Амадео в застенках тюрьмы. Надежды на досрочное освобождение его сразу лишили, однако он оставил переживания по этому поводу. Ничего поделать с этим все равно не мог, так какой смысл трепать нервы?
Сосед по камере оказался довольно разговорчивым. Несмотря на то, что Амадео зачастую не отвечал на вопросы, он продолжать сыпать ими, как из рога изобилия, иногда прерываясь, чтобы поспать. Красноречивое молчание не спасало, Йохан упорно пытался его разговорить, и Амадео не понимал, чем вызвано такое дружелюбие. С самого первого дня он понял, что здесь – каждый за себя, если что-то произойдет, никто помогать не станет, дрожа за собственную шкуру, однако Йохан был не таким. Он спас его в тот злополучный день в душевой, отвел в медпункт, обращался с малознакомым человеком так, будто был его лучшим другом. И Амадео не знал, почему. Поначалу это настораживало, однако он решил, что Йохану просто одиноко. В конце концов, им предстояло провести четыре года бок о бок.
По