Рассвет в моем сердце. Джулия Вольмут
творить? Можно ли перестать гореть делом всей жизни?
– Черт побери! – Я злился на свою беспомощность.
Два года скитаний, несколько городов, сотни лиц, тысячи закатов – и ни одной картины. Ни наброска. Я ничтожество, я потерял вдохновение. Да-да, раньше смеялся над банальной отговоркой. Но оказалось, отсутствие музы – лучшее оправдание для бездействия.
Думал, если вернусь туда, где меня сломали, выйдет «исцелиться», но поездка оказалась бессмысленной. Воспоминания о прошлом отравляли воздух. Куда мне податься? В Евпаторию путь закрыт, для Ксандра я хотел быть удачным примером. Поэтому решил искать новое пристанище, а пустые надежды оставить в Москве наивному «Костику».
На мое плечо опустилась рука, а мужской голос воскликнул:
– Константин Коэн! Вот так сюрприз! Не ожидал увидеть тебя снова!
Я повернул голову… М-да. Верно говорят, Москва – большая деревня. Я видел перед собой Эдуарда Ковалева, «правую руку» Марии. Ковалев чуть склонил голову, и рыжеватая челка упала ему на хитрые глаза. Поправив деловой костюм за несколько десятков тысяч рублей, Эдуард смотрел на меня с пытливым интересом.
Я поморщился. Представил очередную сплетню: «Константин Коэн вернулся! Что ему нужно в Москве?! Влез в долги? Продал почку? Стал наркоманом? Приехал вымаливать прощение! Ах, примет ли его Мария…»
– Привет, Эду-а-а-ард. – Я улыбнулся, а живот свело от ненависти. Едва сохраняя спокойный тон, я бросил: – Что тут делаешь? Ты же на вечеринках и в офисе на пожизненном. Точно! За Марией ходишь как хвост? Она тут? – Я демонстративно оглядел парк, а по вискам заструился пот.
Представил, что из-за деревьев выйдет она. Когда-то любимая. Навсегда первая. Ради нее я вернулся? Нет, разумеется, нет. Но из песни не выкинуть слов.
– А что ты делаешь в Москве, Коэн? Деньги кончились? – холодно спросил Эдуард. – Не оглядывайся. Ее тут нет. – На его худом веснушчатом лице сверкнула улыбка, теперь неприкрыто фальшивая. – Вроде ты в бегах.
– Не делай из меня Тэда Банди. Банк я тоже не грабил, чтобы скрываться. Всего-то не захотел плясать под вашу дудку.
– Ты понимаешь, о чем я. – Ковалев совсем не изменился. Так же смотрел, будто я его главный соперник, так же использовал древесно-восточный аромат с нотами кардамона.
Я стиснул зубы. Нет. Прошлое меня не волнует.
– Вам на совете директоров посудачить не о чем? – состроив гримасу, поинтересовался я. Вдох-выдох! – Насколько помню, вы всегда находили, чем себя развлечь. Например, кто в этот раз смухлюет с налогами и заберет в карман выручку от продажи моей картины.
Эдуард смутился, а я, победно хмыкнув, вскочил со скамейки, чтобы уйти. Я работал на «Пейнт» несколько лет, прежде чем послать к черту контракт, и мне хватило времени, чтобы понять: бизнес в России бывает грязным. То, что я встретил Эдика в первый день в Москве, чертовски разозлило. На мне маячок? Или судьба издевается? Лучше Эдуарду свалить. Иначе я за себя не ручаюсь.
– Подожди.
Не