Штурм Бахмута. Позывной «Констебль». Александр «Писатель» Савицкий
. Из разговоров с ним я узнал, что отбывал он по «народной» 228-й статье – за преступления, связанные с наркотиками. Я сидел и думал, куда нас пошлют после падения Бахмута: «Харьков, Славянск? Или под Запорожье?» – мысли скакали и пытались проникнуть в будущее.
– Ты только не вздумай тут употреблять, если найдешь что-то у украинцев в трофеях. Понял? – решил я переключиться на «Малого».
– Да, не… Не переживай, командир. Я до дома потерплю. Там оторвусь уже по полной.
– И опять сядешь! Тебе жизнь шанс дала, а ты его просрать хочешь.
Он замолчал, не зная, что ответить. Беседа затухла, не успев начаться. Говорить об этом было бессмысленно – домой еще нужно было вернуться.
Наш третий взвод занимал позиции от въезда в Бахмут со стороны Опытного до улицы Мариупольской и Садовой.
Под моим командованием находилось сорок бойцов моего отделения, которые были распределены по соседним домам. Нашей задачей была защита флангов на случай попытки прорыва ВСУ. Несмотря на то, что я заранее заминировал возможные направления, откуда могли пойти враги, было тревожно. После двухнедельной «оттяжки» в Клиновом нужно было время, чтобы адаптироваться к реальности городских боев. Половина из моих бойцов были молодые «пополняхи» и доверия к ним у меня не было.
Я услышал шум бегущих со стороны «Четверки» людей и надрывный крик.
– Мне нужны американцы! У меня есть важная информация!
– Стой, сука! Стой, кому говорю! Стрелять буду! – закричали в ответ.
Я осторожно выглянул из двери и увидел солдата в одной футболке цвета «мультикам», который перебегал дорогу держа руки за головой. Он был без броника и каски. У дома через дорогу, в кустах, сидели два бойца из «Четверки» и старались остановить его криками. Он не реагировал на них и продолжал орать и звать американцев. Было видно, что он не в себе. «Наш, сдающийся в плен, или заблудившийся ВСУшник? – успел подумать я – Нужно брать в плен, чтобы узнать зачем ему американцы?».
Пригнувшись, я выдвинулся ему навстречу: выйдя из-за угла, направил ему в живот ствол автомата. До него было не больше пяти метров.
– Иди сюда, – поманил я его пальцем.
– Мне нужны американцы, – уставился он на меня пустыми глазами.
«Ты «убитый» что ли, дебил? Нужно стрелять по ногам!» – скакали мысли, как разлетающиеся осколки.
Я хотел взять его в плен, рассчитывал на то, что меня внешне нельзя отличить от солдата противника. На мне был тактический безухий шлем, «Укртаковский» украинский «броник», их же поясная разгрузка, и пиксельная форма украинского образца. Обычный для ВСУ автомат Калашникова укороченного образца с пламегасителем. Опознавательных знаков не было.
– Мне нужны американцы, – повторял он заученную мантру.
За ним на линии огня постоянно мелькали два тела из «Четверки», и я боялся, что попаду по ним, если открою огонь. Луч подствольного фонаря, высвечивал у него ровный белый кружок в районе солнечного сплетения.
«Одно нажатие на курок, и он трупп, – думал я, глядя в лицо. – Может он правда что-то знает? Нужно брать живым!».
– Иди сюда! – сказал я жестче.
Широкое славянское лицо. Бесцветные глаза с расширенными зрачками и русые волосы. Он перестал орать и смотрел на меня взглядом измученной коровы, которую привели на бойню. Бледные потрескавшиеся губы беззвучно шевелились. Он, как зомби, пошел прямо на меня.
– Я американец. Сюда иди, – сказал я и сделал два шага назад.
– Граната! – заорали на той стороне.
Одновременно со звуком разрыва я почувствовал резкую, режущую боль в спине, заднице и ляжках. Боль обожгла, выгнула меня дугой и подбросила вверх. Палец нажал на курок и пули выбили пыль из битых кирпичей под его ногами.
– Вали суку! – услышал я свой голос.
Прозвучала короткая автоматная очередь, бросившая его тело на меня. Он упал под мои ноги, немного вытянулся и обмяк. Пули пробили его насквозь. Его футболка стала быстро намокать от крови. Пятно расширялось, делая футболку черной. Стало невыносимо больно. Мир приобрел какую-то неестественную четкость. Я видел, как бойцы из «Четверки» подбежали к нему и стали обыскивать.
«Нужно срочно к своим в дом!». На адреналине я доковылял до входа и упал на руки к «Малому».
– Пацаны! «Констебль» ранен!
«Жгут нужно наложить на обе ноги» – подумал я, чувствуя, как по ним течет кровь.
Штанины намокли и липли к коже. Я оперся рукой на «Малого», сбросил с себя разгрузку, и поковылял по заваленным мусором и битым кирпичом ступенькам. Из дома выбежали еще два человека. Они подхватили меня и затащили внутрь. Сознание постепенно начало отключаться.
Как в немом кино я видел, как мне резали штаны и жгутами перетягивали обе ноги.
– Пацаны, там в рюкзаке гемостатик. Нужно раны им заткнуть, чтобы я не вытек. В рюкзаке «Нифопам» трофейный. Нужно уколоть срочно, чтобы я в себя пришел, – отдавал я приказы слабеющим голосом.
В дом забежал