Коты и клоуны. Дмитрий Стахов
на Предыбайлова и вдруг вся сжалась, натянула на себя простыню, закрывая бедра и грудь.
– Возьми вон эту шкатулку, – сказала Долгозвяга голосом единственной. – В ней мои собственные драгоценности и подарки Карнизова. Тебе нет пользы убивать меня, а драгоценности тебе пригодятся.
Предыбайлов взял шкатулку и, как и пришел – через окно, – покинул комнату Долгозвяги. Также никем не замеченный, Предыбайлов выбрался из поместья Карнизова, вернулся в гостиницу, где лег спать.
Утром он был разбужен необычайной суетой. Не только в гостинице, не только в городке, где гостиница располагалась, не только в окрестностях городка, а казалось, во всем мире, на всех его пространствах и во всех его закоулках, под землей и в воздухе, тысячами сновали и рыскали карнизовские люди. Они были не одиноки. Вместе с ними розысками злоумышленника, посмевшего нарушить покой Карнизова и убить служившего Карнизову евнуха, занимались и сотрудники правоохранительных органов, пожарники, воины нескольких армейских частей, Министерства по чрезвычайным ситуациям, работники разведки и контрразведки.
Конечно, никто из них и не подозревал, что действует непосредственно по карнизовской указке. Конечно нет! Каждого искавшего двигал его собственный начальник, а иногда – начальник его собственного начальника, который уже был с Карнизовым связан: одному карнизовские маги помогли убрать с дороги конкурентов, другому – наслать порчу на вредную тещу, третьему – избавиться от въедливого начальника и так далее.
Все клубилось и кипело. Тем не менее, позавтракав в одиночестве и спокойствии и тем удивив содержателя гостиницы, не находившего себе места из-за возможности найти злоумышленника и тем самым вернуть расположение Карнизова, Предыбайлов вышел на улицу и ненавязчиво так, ненадоедливо узнал, что про ранение в ягодицу Лизки Долгозвяги ничего никому не известно. Крякнув удовлетворенно, Предыбайлов отправился в поместье Карнизова.
Карнизов был страшен в гневе. Со времен своей комсомольской юности, с тех дней, когда его в первый раз упекли за совращение малолетних учеников техникума связи, он вряд ли еще так бушевал. Он крушил все вокруг, ломал. Он плевался и брызгал слюной. Его смазливые черты лица были искажены, водянистые глаза горели огнем. Однако слуги Карнизова решились доложить о том, что некий путешественник просит его принять: они рассчитывали, переключив внимание господина, хоть как-то снизить накал его гнева. И действительно, Карнизов тут же успокоился, приказал Предыбайлова ввести.
Предыбайлова ввели. Предыбайлов огляделся. Он был в том самом зале, в который заглядывал прошлой ночью: вот оно кресло, вот камин и золотые канделябры. Все было на месте, только отсутствовали хозяин и тела трех провинившихся. Предыбайлов машинально посмотрел на ковер. Никаких следов.
Послышался шум спускаемой воды, и из двери появился застегивающий ширинку Карнизов.
– Чего