.
классный.
Джоб не продолжил разговор, посчитав, что больше не стоит. Он был очень осторожен в формулировках при общении со Стефаном и прощупывал почву, пытаясь найти к нему правильный подход.
Найдет ли? Вопрос риторический.
Весь оставшийся путь Стефан молчал, погруженный в свои мысли, которые заняла сегодняшняя находка. Он анализировал пожар, имея новые подробности.
____________________________
[1] – строчка из песни Green Apelsin «Станцую на твоей могиле»
Глава 5. Всё запутано, и в этом есть весь я
Луна вышла из третьей четверти цикла.
За эти дни на работе успели вступить в смену другие повара и некоторые из официантов, с которыми Ален, конечно же, не преминул познакомиться и которых снова очаровал улыбкой.
Стефан два дня отдыхал, и вот снова пора было на работу. За это время успел прошвырнуться по секонд-хенду и прикупил себе вещей, затарился в магазине и приготовил поесть, чтобы не кусочничать по приходе с работы и перед ней. Он старался общаться с Аленом по минимуму.
Раны на руках затянулись, оставив после себя уродливые шрамы. Хотя на предплечьях и так места живого не осталось – шрам на шраме, но красота волновала меньше всего. Главное, что больше не было боли и мороки и можно было вздохнуть с облегчением.
Физическая часть проклятия была завязана на лунном цикле.
Каждый месяц в течение недели после полнолуния «ненависть» выходила наружу, разрывая предплечья. Со дня полнолуния и до момента, пока убывающая луна не заходит в убывающий месяц (последнюю четверть), Стефану приходится маяться с увечьями. И так на протяжении почти пятисот лет.
Проклятие не распространялось на иные части тела, кроме рук. Его локализация словно напоминала о том, что Стефан сделал этими руками.
Аннабель…
Во многих кошмарах она, окруженная огнём, обещала, что её ненависть пропитает каждую клеточку тела Стефана ядом. Так было и наяву, потому что Стефану снились последние минуты её жизни.
«Ненависть» настолько въелась в тело, что даже изменила внешность Стефана.
Он уже не помнит оттенок своих светло-коричневых волос, не помнит зелень глаз, доставшихся от рождения. Стефан знает, что брюнетом с глазами, в которых радужку не отличишь от зрачка, он был не всегда, но то, что было до них, – так далёко, что почти неправда.
Стефан увидел изменения уже в полночь следующего дня после случившегося. Стефан был в ужасе. Стефан был напуган. Стефану было очень больно. И он не знал, что ему делать с этой болью, как от неё избавиться.
«Ненависть» вырвалась из рук черными корками по краям ран. Жгло ли, щипало ли, кололо ли – Стефан не понимал, все ощущения смешались. Но это не самое страшное, что с ним тогда случилось.
Совсем скоро он узнал, что сгорело ближайшее поместье. То, что принадлежало его родителям. Они умерли в пожаре. Из-за него.
Стефан готов был от отчаяния вырвать себе все почерневшие волосы. В детстве мама часто гладила его по голове, ерошила пряди и восхищалась тем, какие они мягкие. Сейчас они были жёсткие и чёрные, словно сажа от костра.
Как