Взлёт и падение. Книга первая. На высоте. Валерий Гудошников
комитетом объединённого отряда. И мы теперь тоже несём за вас ответственность. Тяжела ваша работа, но вклад ваш в повышение безопасности огромен. Стране нужно больше хлеба. Такую задачу поставили перед нами партия и правительство. И мы её выполним. Желаю всем удачи. Все свободны.
Агапкин посмотрел на часы: ну и денёк, весь день заседали. Подошёл Байкалов и протянул списки экипажей.
– Завтра отнесёшь Леднёву на утверждение. Нет, лучше послезавтра. Он забудет к тому времени все фамилии. Если конечно ещё вообще читать будет.
Штурман молча кивнул. Уже более 10 экипажей работали на АХР без всякого утверждения парткомом. Весна оказалась ранней, заказчики настойчиво требовали самолёты, и было не до заседаний. Да и план требовал бы тот же партком. В авиаотряде, где за сутки взлетали и садились больше двух сотен всяких летательных аппаратов своих и транзитных трудно разобраться, кто, куда и зачем полетел. Да никто и не разбирался. Раз летит – значит надо. Этим и воспользовались. После завтра Леднёв, не догадываясь, утвердит и тех, улетевших. В отряде более 200 человек, вспомни-ка, кто был на парткоме, кто не был. Да и не будет никто вспоминать. А в плане работ – это главное – каждый сделает свою отметку: мероприятие проведено. Пожалуйста, проверяйте, всё запланированное выполнено.
Лётчики выходили из зала оживлённые. Обменивались мнениями и впечатлениями. Это же надо, столько начальства ради них собиралось. Но наконец-то всё кончено.
– В прошлом году, – говорил Митрошкин, – Агеев пристал, как банный лист к известному месту, к моему технику. Мне тогда на некоторое время другого закрепляли, тот был членом партии. Не специально, просто старый техник заболел. Как, спрашивает его Агеев, ты будешь проводить партийное собрание на оперативной точке? Тот ему: я же один коммунист в экипаже, с кем же мне собрание проводить? С самим собой? А ты, говорит замполит, открытое собрание делай. Это уже три человека. Техник спрашивает тогда Агеева: что, товарищ замполит, и протокол вести нужно? А как же, отвечает тот, без протокола? По прилёту на базу сдашь его секретарю своей парторганизации. Агапкину, значит. Ну, не дурдом ли?
– На троих на точке известно, какие протоколы пишутся, – многозначительно сказал кто-то. – Стеклянные. – И захохотал, представив, как сдают Агапкину протоколы о распитии на троих деревенского самогона. А в ачестве факта – пустые бутылки.
– Техник оказался не дурак, – продолжал Митрошкин, – и спрашивает опять замполита: как быть, если на собрании ячейки будут приняты взаимоисключающие решения? Мол, партия в лице авиатехника приняла одно решение, а командир требует согласно НПП (наставление по производству полётов). Ведь он на точке старший и все приказы его обязательны. Агеев подумал и с прямолинейной твердолобостью коммуниста ответил, что решения партии везде и всегда обязательны.
Покурив у штаба, народ расходился. Кто к остановке автобуса, кто в кафе выпить пива, а кто в ресторан дёрнуть что-то покрепче в честь окончания своих мытарств. Ведь на оперативной точке пить запрещено категорически. Даже