Техническая ошибка. Корпоративная повесть, лишенная какого-либо мелодраматизма. Александр Степаненко
начали запись. Корреспондент первого канала достал из кармана какую-то скомканную бумажку и зачитал по ней, с трудом выговаривая профессиональные термины, первый подобострастно-наводящий вопрос в адрес президента Газовой.
Штегнер, с крайне напряженным лицом, сообщил, что днем ранее была принята и одобрена «окончательная схема» объединения двух компаний. Эта схема, сказал Штегнер, предусматривает отделение недавно приобретенного Топливной компанией крупнейшего предприятия Углеводородной и переход в собственность Газовой компании всех «старых» активов Топливной…
Краснея и потея от напряжения, Андрей Борисович пустился в долгие и путаные словесные плутания по поводу грандиозных перспектив, которые откроет грядущее слияние перед «инвесторами» и «партнерами», по поводу увеличения государственного присутствия в энергетическом секторе экономики, по поводу обеспечения невиданной доселе стабильности, по поводу укрепления, расширения, усиления…
Щеглов смотрел на Ковыляева во все глаза. Тот, с неестественной улыбкой на лице, остекленелым взглядом глядел перед собой. Казалось, он не слышал или не понимал того, что говорит сидящий рядом.
– Что касается предприятия, которое будет выведено из состава Топливной компании – сообщил Андрей Штегнер, – то могу сказать, что на его базе будет создана новая крупная государственная компания, которую, согласно принятым решениям, возглавит присутствующий здесь Анатолий Петрович Ковыляев.
Штегнер вымученно состроил на лице подобие улыбки и замолчал. Повисла пауза. Щеглов покосился на Кравченко. Тот, в свою очередь, поймав взгляд корреспондента четвертого канала, показал ему пальцем на Ковыляева.
«Что происходит?! Неужели Кравченко не понимает, к чему идет? Или понимает? Или это впрямь не наше с ним ума дело?»
Щеглов почему-то представил себе, как он хватает за шиворот Ковыляева со Штегнером, вытаскивает из-за стола обоих этих «президентов», бьет их лбами друг об друга, выдирает кассету из камеры и долго-долго топчет ее ногами…
Но – нет. Он стоял как вкопанный.
И deus ex machina12 не появлялся.
– Анатолий Петрович, каковы, на Ваш взгляд, на перспективы слияния Газовой и Топливной компаний? – вывел Ковыляева из ступора корреспондент четвертого канала фразой, также зачитанной из вынутой им из заднего кармана тертых джинсов замусоленной бумажки.
Улыбка Ковыляева стала еще неестественнее, он уставился на журналиста своими стеклянными глазами. Щеглов затаил дыхание.
– Работа, которую проводили наши компании в последние месяцы, привела к серьезному результату, – сдавленным голосом, как будто его душат прямо в этот момент, засипел в камеру Ковыляев. – Сегодня утверждена схема, по которой произойдет обмен активов Топливной компании на пакет акций Газовой компании.
Анатолий Петрович втянул голову в плечи так, что его, и без того исчезающая в атлетической фигуре,
Deus ex machina (лат.) – «Бог из машины» (варианты: «Бог-в-машине», «Бог-машина»), выражение, ведущее свое происхождение из античной трагедии, где надвигающаяся сюжетная катастрофа, как правило, благополучно разрешалась через появление на сцене, посредством специальных технических устройств (машины), античного божества или героя.