Хозяин вечности. Дочь наемника. Олег Костенко
Очевидно, это была какая-то религиозная формула.
– Исток и Бог! – сообщила им Герда, немного подумав.
К её удивлению, ответ привёл пришедших в некоторое возбуждение, а Брюс с Надеждой переглянулись.
– Ты уже знакома с нашим учением, дитя? – обрадовано вопросил старший.
– Представления не имею! – весело сообщила им Герда. – Я просто хотела быть вежливой.
Она доедала последний пончик.
– Но ты произнесла ответную формулу!
– Ва! Действительно угадала! Впрочем, я знакома с целой кучей других подобных учений.
Герда уже расправилась с пончиком. Поглядев на приятелей, она заметила, что те тоже покончили с трапезой.
– Не важно, – произнёс её собеседник после коротких раздумий. – Ведь не иначе как само мироздание подсказало тебе этот ответ. Значит, ты ещё не совсем испорчена. Во всяком случае, не так как твои дружки.
– О, мы так на это надеялись! – какая-то женщина из «божественных зерцал» от умиления, кажется, готова была прослезиться.
– Чего, чего, – Герда даже оторопела слегка, – так вы, что всё это своё явление ради меня организовали?!
– Да, – подтвердил старший, – когда мы узнали, что чистая и невинная душа попала в эту богомерзкую школу для изменённых.
Герда не сразу вспомнила, что изменёнными фанатики называют космогаторов.
– Тяжёлый случай, – пробормотала она.
– Да, – вновь воскликнула женщина, – они замутнили душу свою, которая должна живое божество отражать, имплантами, что образ божества отражённый в ней искажают.
Герда хотела было просто встать и уйти, но ей вдруг стало интересно понять логику фанатиков.
– Ваша церковь ведь входит в общечеловеческую? – поинтересовалась она.
Старший священник, жрец или кто он там был на самом деле, степенно кивнул:
– Естественно.
– Тогда вы должны быть согласны, что бог есть творец.
– Безусловно.
– А суть его творчество.
Старшой был согласен и с этим.
– Да, творческий исток порождает вечно обновляющуюся вселенную. А зерцала нашей души этот исток отражают. Мы рады, что нашли взаимопонимание.
По мнению Герды, до взаимопонимания им было так же далеко, как до Магеллановых облаков и большого, и малого вместе взятых.
– Я пастор Брак, – представился между тем старший балахон. – Как только мы узнали, что ты находишься в этом кафе, то пришли, что бы спасти твою невинную душу.
– О душе потом, – отрезала Герда, довольно холодно.
– Дитя, душа это самое важное.
– Я знаю.
Она набрала в лёгкие побольше воздуха.
– Вы мне вот, что лучше скажите, если бог есть творчество, а наши души его отражения, то почему же вы не даёте людям меняться? Вы что всерьёз считаете, что те, кто поставил себе имплант, перестают быть людьми? Кому от этого хуже? Да вы всех ведёте в болото!
– Всё куда хуже, чем мы думали, – расслышала она еле слышимый шёпот, – дьявольская пропаганда