Безнадежный пациент. Джек Андерсон
стареющим чертам. Дорогое синее пальто, на локте кожаная сумка – как будто дама посетила наше собрание лишь на минуту, по пути на выход из офиса.
– Прошу прощения, мне нужно переговорить с Артуром. – Она улыбается сидящим в конференц-зале тепло, но без заискивания. – Вы уже заканчиваете?
– Конечно! – Майра шелестит бумагами, понимая, что это не вопрос, а скорее приказ. Если она и раздражена перебивкой, то умело скрывает свои эмоции.
– Перед тем, как мы разойдемся, – неожиданно раздается за столом, и все головы резко поворачиваются влево.
Начальник одного из отделов, грубоватый верзила, выпускник престижного Итонского колледжа, с телом мощного здоровяка и неожиданно мягким голосом обращается лично ко мне:
– Я только хотел сказать… Артур, ты снова с нами. Позволю себе от лица всех нас поприветствовать тебя. С возвращением и… ты молодец, приятель! Ты молодец!
Оратор начинает громко хлопать, но быстро останавливается, так как аплодисменты никто не поддерживает. Его руки безвольно опускаются на стол.
– Ну что же, – продолжает Майра Стюарт-Милл, – полагаю, нам придется организовать еще одно собрание по этому вопросу. Впрочем, всем пора возвращаться к работе. Мартин, будь добр, согласуй расписание и сделай общую рассылку.
Все присутствующие кивают, выражая согласие, и почтительно отступают к двери. Дама в синем пальто проходит в зал. Останавливается возле панорамного окна и смотрит на Кэнари-Уорф, ожидая, пока помещение за ее спиной опустеет.
Наконец дверь закрывается за последним вышедшим, и я встаю из-за стола.
– Только у меня мало времени, – предупреждаю я, нерешительно подходя к окну. – На час дня я записан к доктору Данн.
– Вот я глупая! – восклицает она, не обращая никакого внимания на мои слова. – Ну почему мне не дали кабинет на этой стороне здания!
– Я думал, начальство может поменять кабинет когда угодно.
– Нет. Это уже излишество, – отмахивается дама. – Мне нравится, что отсюда видно наше старое здание. Вот, гляди. Видишь?
Она указывает в окно, задавая невидимую линию, которая видна только с ее угла зрения. К счастью, в течение жизни мне неоднократно показывали Добни-Хаус, и хоть я там ни разу не был, однако с легкостью могу отличить выстроенное в семидесятых офисное здание на противоположном берегу Темзы. Зажатое между двумя более крупными, недавно отремонтированными корпусами, Добни-Хаус смахивает на легкое курильщика: некогда красный кирпичный фасад почернел от грязи, окна безобразного едко-желтого цвета.
– Твой дед водил нас туда, когда мне было… лет семь, пожалуй. Мы поверить не могли, что все четырехэтажное здание целиком принадлежит ему. Помню, мы с твоим дядей играли на крыше, и нам казалось, что это ужасно высоко.
Дама отворачивается от Добни-Хаус и оглядывает окружающее пространство новыми глазами.
– А теперь посмотри! – Она сияет от восторга. – Тридцать четыре этажа,