Записки невольника. Николай Молчаненко

      Немецкие рабочие стоят с нами в одной очереди в буфете, и это, как ни странно, заставляет задуматься о равенстве, о том, что в какой-то мере они относятся к нам как к людям. Да, иногда кажется, что нас, русских, здесь ненавидят, но вот это молчаливое соседство в очереди говорит о другом. Они покупают лимонад наравне с нами, и, казалось бы, всё выглядит обыденно. Однако есть один человек, который рушит эту иллюзию – пожилой, жилистый немец, который моет душевые и туалеты. Его ненависть к нам необъяснима, как будто её корни скрыты в личных трагедиях, возможно, связанных с войной. Может быть, его сыновья погибли на Восточном фронте? Но стоит ли это предполагать?

      У Жоры Белецкого есть трубка из чёрного дерева, сделанная в виде головы Мефистофеля. Как ни странно, эта фигурка невероятно напоминает нашего уборщика. Мы часто шутим на эту тему, ведь его ярость всегда предсказуема: он прячется, наблюдает за тем, как в буфете собирается толпа русских, и, дождавшись момента, когда нас станет побольше, с криком и палкой выбегает и выгоняет всех прочь. Мы убегаем, а кто-то успевает крикнуть ему в спину: «Чтоб ты сдох!» Он уже знает, что это значит.

      Лимонад продают легально, и мы, честно говоря, немного ожили от этого. Конечно, это всего лишь обман для желудка, но даже такой самообман нам помогает. Лимонад создаёт иллюзию сытости, пусть и кратковременную. Он дешёвый, и сначала мы, жадные до этого удовольствия, пили по пять-шесть бутылочек в день, но сейчас ограничились двумя. Как ни странно, лимонад качественный – хорошо газированный, с приятным вкусом. Бутылки тоже примечательные, с рельефными узорами и надписью "Coca-Cola." Кто бы мог подумать, что в таких условиях можно будет хотя бы на мгновение насладиться чем-то похожим на вкус нормальной жизни.

      Письмо от Макарова из госпиталя принесло неутешительные новости. Когда его забрали с неизвестным диагнозом 2 января, состояние его было очень плохое. Теперь он пишет, что ему обещали отправку домой 10-го числа. Но все мы понимаем, что это обман. Он не доедет. Кто же будет сопровождать его в этой последней дороге?

      Кукурузную муку держат не в кладовой, а на заводском складе, который они называют магазином. Одному Богу известно, как нашим ребятам удалось стащить мешок маиса. Конечно, достанется этот деликатес немногим, но даже малая доля – это огромное счастье в условиях свирепствующего голода. Уже который день отсутствует гиздопар, а отвратительное питание и запрет на выход из лагеря лишь усугубляют ситуацию. Янсон уже несколько раз устраивал допросы, пытаясь выяснить, кто украл маис, но безрезультатно. Теперь он угрожает, что, если никто не сознается, весь лагерь лишат выхода в город на шесть недель.

      18 января 1943 года

      Вчера Володя вместе