Дейция вольная. Юлия Шолох
ала из дома.
Как же ей все надоели! Её уже трясло, когда она в очередной раз слушала нравоучения о том, как следует себя вести. И больше не могла оставаться в Питомнике ни дня! Ни единой минуты! Ни секундочки!
Хватит с неё!
За последний год после того, как исчезла Калла, Дэю выпускали из Питомника всего три раза. Всего три! Да она под конец выть была готова и на стены лезть от скуки. Сколько можно? Сколько можно держать её в заточении?
Маргарита Павловна и Геннадий Иванович как будто с ума сошли. Дай им волю – заперли бы Дэю с остальными в доме и даже на улицу бы не выпускали. А Старцы им только подпевают. Не пришло время… Всему своё время…
Как же достали!
Через три месяца Дэе должно исполниться восемнадцать. И если когда-то ей обещали к совершеннолетию поездку по стране, то сейчас переобулись и велят сидеть дома и молчать в тряпочку. Сколько сидеть? Сколько нужно. Ну конечно! В понимании Маргариты Павловны и Геннадия Ивановича десять-двадцать лишних лет ничего не значат, они-то уже старые! А для Дэи, чья душа жаждет свободы, каждый день как пытка.
Нет, хватит!
Последней каплей стал день годовщины пропажи Каллы. Начался он уже с рыданий и причитаний. Маргарита Павловна вышла к завтраку с опухшим лицом. Моза бросилась её успокаивать, фальшиво улыбаясь, хотя сама то и дело всхлипывала. Геннадий Иванович тоже ходил с хмурой физиономией, да и остальные страдали. А главное – молча, каждый словно похоронил кого-то. Хотя этот умник, который муж Розалин, сказал, что Калла, скорее всего, жива. Да она сама через месяц после исчезновения прислала сообщение, что жива-здорова, только вернуться пока не может! Но куда там! Сообщению никто не поверил, сказали, кто угодно мог его прислать. И слушать не стали! Особенно когда оно оказалось первым и последним.
И вот они все ходили понурые, как на похоронах. Ну, Дэя и не выдержала, встала и высказалась. Что нечего страдать, сказали же – Калла жива и невредима! Этот местный колдун, муж Розалин, проверил и убедился, что она просто перенеслась в другой отсек мира. Как будто вышла в другую комнату! Правда, в какую именно, никто не знал. Да и известие про перемещение никого не успокаивало. Мало ли что там, в другой комнате, живёт. Но всё же – выйти в другую комнату не значит умереть! Но если кто рисковал подать голос в защиту теории “всё хорошо” – например, Розалин сказала как-то, что если с Каллой ушла золотаринка, значит, вероятнее всего, ничего страшного не произошло, просто золотаринка отправилась домой – то её будто не слышали! Слышали только ужасные предположения из серии “всё пропало”.
И вот Дэя не выдержала и всё это высказала как на духу! Старшие, конечно же, возмутились такому её поведению и стали хором за него выговаривать. Вспомнили тот случай, о котором упоминала Калла. Про портал и мальчишку-демона. И сделали вывод, что Калла угодила к демонам. И конечно, те её уже сожрали и косточки обглодали. Хотя ничего вменяемого о демонах не знали даже местные. Вроде бы когда-то в давние времена между их народами была даже налажена торговля, но что-то произошло – и связи разорвались. Очень давно. Так давно, что теперь демоны считались злобными чудовищами.
После исчезновения Каллы Розалин с мужем полгода потратили на то, чтобы добраться до старых библиотек и узнать подробности о демонах. Выкопали достаточно информации, которая говорила, что они во многом похожи на людей и так просто жрать Каллу не станут. Что раньше эти расы даже совместно рожали общих детей. Маргарита Павловна и Геннадий Иванович могли бы и успокоиться, но где там! И слушать ничего не стали. Вику убили. Иксора погибла. Каллу сожрали. Всё! Остальных теперь следует крепко-накрепко запереть, чтобы они не повторили судьбу сестёр. Даже против собственной воли.
Возражений и разумных доводов, конечно же, никто не слушал.
Дэя затаилась. Нет уж. Она не соглашалась всю жизнь сидеть взаперти! Пусть Моза сидит, ей как раз это нравится! Закроется в своём монастыре и днями носа из серых каменных стен не показывает. А Дэя другая! Она хочет свободы вдохнуть, в конце-то концов!
А ведь она думала, всё будет иначе.
Когда Дэе было четыре года, она была на экскурсии в школе. Экскурсия… конечно, одно название! Их воспитательница спихнула пятерых детей своей кузине, Маргарите Павловне, а сама убежала куда-то по своим делам. По каким, история умалчивает, да и какая разница? В результате началась гроза и школа перенеслась в другой мир, оказавшись вместо оживлённой улицы в глухом лесу. Взрослые, конечно, были в шоке, а Дэя с подружками восприняла происходящее вполне нормально. Говорят же, у детей психика более гибкая. Ну один мир, ну, другой. Чего бояться-то? В общем, Дэя не помнит никакого страха или ужаса, поэтому и нового мира не боится.
Только вот мама… у Дэи осталась мама, где-то там, в другом мире. Дэя не помнила ни лица, ни голоса, но помнила тепло и любовь. И хотя её любили все в Питомнике, эта любовь была другая. Ту, мамину, она помнила как огромное тёплое облако, которое всегда рядом, всегда бережно обволакивает и оберегает. Эту – как нечто сознательное. Да, к ней хорошо относились, не к чему