Проклятие палача. Виктор Вальд
Поговаривали о том, что во Франции хирурги с согласия короля даже основали коллегию святого Косьмы. Вступить в нее было трудно и почетно. Хирурги из этой коллегии имели даже определенные привилегии, почти такие, как и ученые врачеватели.
К медикам примыкали так же банщики и цирюльники, которые могли поставить банки, пустить кровь, вправить вывих, сложить перелом, обработать и перевязать рану. Но в основном они парили мозоли, стригли волосы и брили бороды. Иногда практиковали и аптекари, хотя им это строжайше было запрещено.
Практиковали и палачи, но об этой говорили шепотом и не в каждое ухо.
– А мочу раненого нужно будет посмотреть, – пьяно кивнул головой Юлиан Корнелиус. – Уроскопия[33] – это искусство! Я изучил множество трактатов на эту тему. Не без гордости скажу, что мой глаз различает несколько сот разновидностей мочи. Двадцать только по цвету! Я вижу шесть оттенков белого цвета!
– Великая мудрость, – согласно кивнул головой Аттон Анафест.
– Большая ученость, – поддакнул охмелевший Пьянцо Рацетти.
– Да! Именно так! Уринария – аналог организма человека. Смотришь на мочу в уржарии… такой сосуд… Для мочи… В верхней трети ищу присутствие болезней головы, в средней – в области туловища; в нижней – болезней нижней части тела. Смотришь и ставишь диагноз. Мне даже не нужно обследовать больного. Достаточно того, чтобы кто-нибудь из родственников или друзей принес мне мочу больного… ко мне домой.
– Вот как! – изумился знаток военных механизмов.
– Велика сила науки, – вздохнул знаток военных укреплений.
«…Наука это наблюдение, познание, осмысление и уложение в стройную систему своих и приобретенных у других знаний. Для философов и людей эмпирических знаний, а эти знания получают в результате применения эмпирических методов познания – наблюдения, измерения, эксперимента, наука цель и смысл жизни, полезность которого даже не обговаривается. Но в жизни простого человека наука и полезна и вредна.
Вот посмотри… Эй! Смотри сюда…»
Гудо встрепенулся и открыл глаза.
Нет, он не спал. Просто лежал с закрытыми глазами. Так проще и легче. Его бесценные сокровища, дорогие сердцу, и родные души Адела и Грета, а так же ставшие кровными Кэтрин и младенец Андреас более спокойны, когда их Гудо отдыхает, погрузившись в оздоровительный сон. Они сидят у ног человека, ставшего для них всем, что дарует жизнь, спокойствие и уверенность, и тихо беседуют, часто прерываясь, чтобы услышать, ровно ли его дыхание, нет ли в этом дыхании хрипоты и стона, вялости и болезненности.
Гудо долго лежал, не смея потревожить их. Они и так слишком многое пережили за последние месяцы, а особенно за вчерашний день. Их жизнь весела на волоске и многократно. Они могли умереть от голода, болезни и издевательств на острове Лазаретто. Могли быть брошены на поклевку чаек, как те несчастные на том же Лазаретто, кого отравил хрупкий юноша Анжело по приказу
От греч. uron – моча, и skopeo – смотрю.