Новый и Третий Рим. Византийские мотивы России. Дмитрий Абрамов
испокон века ни формально, ни фактически не подчинялись Москве. Даже на Куликовом поле не было среди русских войск тверских полков. Ревниво и опасливо следили в Твери за успехами Москвы и традиционно видели своего ближайшего союзников в лице Великих князей Литовских.
Князь Борис Александрович Тверской еще недавно был единомышленником Шемяки. Но за последние месяцы многое переменилось. Слепой Василий Васильевич казался ему менее опасным на Московском Великом столе, чем деятельный и дерзкий Шемяка. Потому и принял дружелюбно Тверской князь бывшего князя Московского и «дал ему у себя поопочинути», воздал ему «честь великую» и «дары многи». Верно, наслышан был князь Борис и о том, что крепнет и полнится людьми да слугами двор Василия Васильевича. Дворы же Дмитрия Шемяки и Ивана Можайского пообеднели да обезлюдели. В той же Литве усилились сторонники князя Василия. Понимал князь Борис, что скоро переменится власть на Москве. И вот тогда уж не простит законный Великий князь Московский Тверскому князю сговора с Шемякой. Василий же Васильевич понимал, что рано ему праздновать победу, а иметь надежного союзника в борьбе с Шемякой не помешает. Но союз тот должен был стать нерушимым, чтоб никто потом не мог пойти на попятную. Любили в ту эпоху в таких случаях скреплять договоры («правды») кровью. Так на седьмом году жизни наследник Великого стола княжич Иван и стал участником важного государева дела. Был он обручен с четырехлетней Марией, дочерью Тверского князя.
Ровно через год после своего ослепления, 17 февраля 1447 года по Р. Х., Василий Васильевич въехал в столицу. В феодальной войне произошел решительный перелом. Но до мира было еще далеко. Многие северные города, а в их числе Галич, Юрьевец, оставались еще в руках Шемяки. Знал тот, что там поддержат его.
В Казани же произошла кровавая усобица. Гроза Русской земли хан Улу-Мухаммед был безжалостно умерщвлен своим же сыном Мамутеком. Престол достался ему. Младшие братья его, Касым и Якуб, бежали со своими людьми, спасая жизнь. Мамутек явно стремился доказать всем, что, почти как и сто лет назад, во времена «великой замятни» в Орде, он готов пролить потоки крови, пустить под нож всю родню и тысячи супротивников, чтобы удержать власть в своих руках. Но и беглецы из Орды уже сто пятьдесят лет назад проложили дорогу на Русь. Тогда еще «добрый царь Узбякъ» (хан Узбек), обращая Орду в ислам, обрезая послушных и равнодушных к древним верованиям подданных, резал всех непослушных иноверцев. Десятки тысяч татар – несториан и православных, оставшись верными христианству, бежали на Русь. Верно, привели они с собой и соплеменников, что поклонялись Будде, а то и чтили древнюю монгольскую религию Бон. На Руси ни тех, ни других не трогали. Да и позже приходили татары тысячами и селились, принимая с поколениями русскую веру. Теперь же во главе своих сторонников пришли в Русскую землю Касым и Якуб и просили Василия Васильевича принять их. Не отказал Великий князь Московский. Принял беглых царевичей, дав им в удел Мещерский край. Даже веры магометовой не просил менять. Так Городец-Мещерский и стал