Оборотень 2. Vector

      «Вот сорванец, не отстает. Ничего, сейчас трава кончится, кони быстрее пойдут. Отстанет», – подумал он про младшего брата, который уже не одну милю преследовал их. Мальчишка очень старался остаться незамеченным. Вот и сейчас, заметив, что брат оглянулся, быстро юркнул в траву и скрылся в ней.

      Трое из восьми всадников разительно отличались от остальных. Нет, не одеждой. Одеты они были как раз так, как одевались все в этих местах. Отличались чертами лица. Узкие глаза, смуглая кожа. В начале весны кожа местных не имела такого темного оттенка.

      Всадники свернули к горам. Трава стала реже, и кони пошли быстрее.

      – Привал, – остановил всех один из узкоглазых, когда всадники подъехали к первым камням.

      – Почему привал? Мы от города почти не отъехали. И кони не устали. До отряда доедем, там привал устроим. Далеко… – мужчина не договорил, рухнув с коня на землю.

      За ним следом еще двое упали на землю. Двух оставшихся в седлах, но завалившихся на коней, оставшиеся в сознании всадники стянули на землю. Из-за камней вышли двое мужчин, похожие на тех троих узкоглазых, оставшихся в седлах. Впятером они быстро положили в ряд тех, кто таким неожиданным для них образом перестал двигаться, став в одно мгновение будто мертвыми. Но не мертвым, пусть они не могли пошевелиться, однако все слышали, видели и чувствовали, и от этого им было еще хуже. Видеть опасность и быть не в силах что-то предпринять.

      Двое из узкоглазых пошли ловить разбежавшихся лошадей после того, как те потеряли своих наездников. А трое остались стоять, разглядывая лежащих мужчин.

      – Начинай, а то вечер скоро.

      Один из мужчин достал мешок и, развязав, положил на землю. Потом достал длинный узкий нож. Наклонился над лежащим на земле, раздвинул на его груди одежду. Удар ножом в грудь того, рядом, где должно быть сердце, разрез. Он всунул прямо в разрез руку и достал сердце.

      Сердце дернулось в его руке. Ветер, пораженный жестокостью мужчины, замер. И стало слышно, как бьется сжатое в руке еще живое сердце. Мужчина опустил его в мешок.

      Он наклонился над другим лежащим, раздвинул на его груди одежду и собрался нанести удар ножом. Неожиданно из травы выскочил мальчишка.

      – Не трожь! Убью! – с криком он кинулся на мужчину.

      Поднырнув под руку, которой тот замахнулся на него, он резанул его по ноге маленьким ножичком. Мужчина упал на колено, с легким удивлением смотря на порез.

      – Чего ты лежишь, вставай! – закричал мальчишка, обращаясь к одному из лежащих. Но тот мог лишь бессильно наблюдать за тем, как его брат отчаянно пытается спасти его жизнь.

      Еще двое, достав мечи, бросились на мальчишку. Тот на удивление шустро увернулся от напавших. Бросившись к раненому, он сделал обманный маневр и резанул своим маленьким ножичком своего первого противника на этот раз по второй ноге. Короткое лезвие не нанесло серьезной раны, но приятного было мало, и он выронил свой длинный нож, схватившись двумя руками за раненую ногу.

      Мальчишка бросился к длинному ножу, но бессильно упал на землю, не добежав до него. Один из мужчин спрятал какую-то трубочку, которую еще мгновение назад держал в руках, и, подтянув мальчишку за ногу, положил в ряд с пятью лежащими на земле телами.

      – Чего яд зря тратишь? – недовольно спросил раненный.

      – У него сердце воина, – было ответом ему.

      Уложив его вместе со всеми, мужчина, что тащил его, взялся за нож. Удар, лезвие вошло в грудь мальчишки, разрез, и уже спустя мгновение в руке мужчины трепыхалось небольшое, но такое храброе сердце. Поднявшись на ноги, он подошел к тому, кто держал мешок, и собрался положить сердце внутрь, но неожиданно мешок закрылся прямо перед его рукой.

      – Не надо нам его сердце. У нас и без него есть пять, про которых говорил господин, – произнес державший мешок на удивленный взгляд товарища.

      Пожав плечами, тот, кто вытаскивал сердца, бросил сердце на землю и продолжил свое дело, перейдя к брату мальчишки. Ему не было никакого дела до лежащего на земле парня, но если бы он посмотрел на его лицо, то увидел бы взгляд, полный ненависти и горечи, ведь брата убили прямо на его глазах, а он ничего не смог поделать.

      Удар, разрез, и очередное живое сердце отправилось в мешок. Скоро в мешке лежало пять сердец.