Уборщица из Любимовки. Соня Вишнякова
почти всё сами выращиваем, чтобы потом весь год на своих овощах и фруктах. Магазинное не покупаем. Всё своё – натуральное. Маня тут же недалеко крутится. Одну её дома не оставляем, боимся, чтобы не полезла куда-то и не нашкодила. Сколько раз уже было.
Домой вернулись уже к сумеркам. Помылись в уличном душе, под нагретой за день водой. Переоделись в свежее. Начали к ужину на стол собирать.
За окнами стемнело. Только сели ужинать, Полкан разгавкался. Когда чужак у калитки, он гавкает по особенному. Зло, агрессивно. На то он и собака, чтобы дом охранять и чужаков отпугивать. Если что и цапнуть может. Он такой.
– Кто это ещё на ночь глядя? – мама в окно выглянула, присмотрелась в свете уличного фонаря, – Парень какой-то. Приезжий. Из начальства что ли? Заблудился или чего?
У меня так внутри всё перевернулось.
– Пойду, спрошу, чего он у забора околачивается, – мама обернулась, глянула на меня подозрительно и вышла…
-–
Миша
Вышел из гостиницы, на стояку, к минивену. Обернулся на окна. Собственно, какая разница, если кто и увидит – не их дело.
Срок километров до Любимовки преодолел быстро. Дорога тут пустая, гнал под сто сорок.
В деревне поехал сразу по той самой улице, где Люда с девочкой шла, в надежде на то, что как-то пойму, какой тут дом.
Проехал туда-сюда. Со всех сторон собаки лают. Дома какие-то все одинаковые, деревянные, старые, кроме пары каменных.
Стемнело давно трудно понять, куда ехать, где искать, у кого спрашивать.
На дороге появилась пара местных мужиков. Я направил машину, поравнялся с ними, остановился и они остановились. Два пожилых дядьки. Лица тёмные, сморщенные, а глаза весёлые. Мужики смотрят сквозь стекло, улыбаются. Я нажал на кнопку, чуть опустил стекло.
– Ты покуда? Заплутал, что ли, сынок? – дядька вдохнул в салон горячего терпкого перегара.
– Не подскажите, где дом Людмилы?
– Какой ещё Людмилы, Самсоновой что ли? Или Быстровой, у нас тут Людмил в каждом дворе. Аж нервный тик от ентого имени у меня. А-ха-ха! – заржал мужик и другой подхватил.
– Ты какую Людку ищешь? – второй склонился к стеклу, осклабился беззубым ртом.
Морды жуткие.
– В сельсовете уборщицей работает, председатель сказал, – на всякий случай упомянул про председателя, я так понимаю в деревне председатель даже у алкаша авторитет.
Сработало.
– Ах, председатель, – мужик поднял указательный палец вверх. Значит действительно – авторитет, – Так тебе Люську, значит нужно?
– Ага, Люську, – киваю.
– Так ты проехал, парень. Вон, под последним фонарём ихний дом, – показал на конец улицы, а потом снова на меня так пристально глянул в щель стекла и ухмыляется, – а ты, часом, не папашка городской, объявился? Манькин папка? А? Пожаловал.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно