Первозданная сила. Второй шанс. Хайдарали Усманов
удов. Эти корабли были длинными и изящными, с высоко поднятыми носами, украшенными резными драконами и какими-то другими фантастическими существами. Корпуса из светлого дерева казались отполированными до блеска, а их паруса были выкрашены в ярко-красные и золотистые тона с узорами, напоминающими шелковые узлы и знаки Восточной Империи Шань. Даже порывы ветра, казалось, играли с парусами этих кораблей как-то иначе, заставляя их свистеть и трепетать особым мелодичным ритмом, что было непривычным для западного уха.
Когда эти достаточно необычные корабли достигли пристани, изящные, почти сказочные фигуры в светлых одеждах начали спускаться по трапам. Это были люди, совершенно не похожие на суровых и крепких суранцев. Их восточная внешность, чёрные волосы и стройные фигуры, буквально бросались в глаза. Мастера Дао, которых было четверо, отличались особым обликом. Их одежда – легкие, свободные халаты, сшитые из тончайшего шелка, струились при каждом движении, словно вода. Один был в светло-голубом, другой в бледно-зелёном, третий в нежно-сиреневом, а четвёртый – в чисто-белом, что символизировало разные аспекты их искусства. На их одеждах были вышиты символы гармонии и равновесия, характерные для Дао, с драконами и журавлями, переплетающимися в сложных узорах. Лица мастеров были спокойны, почти непроницаемы, с тонкими чертами, высоким лбом и заострёнными скулами – черты, более типичные для корейцев или японцев. Их волосы были собраны в высокие пучки, закреплённые тонкими деревянными шпильками с резными узорами и камнями, а движения столь плавны и изысканны, что казалось, будто они текут по земле, не касаясь её. В руках они несли странные деревянные посохи с заострёнными концами, хотя их движения и поведение не оставляли сомнений – это были мастера, чья сила простиралась далеко за пределы обычного человеческого понимания. Их аура была мощной и загадочной, а глаза блестели особым светом, указывая на глубокую связь с их внутренним «путём».
Местные жители, собравшиеся у причала, разглядывали их с явным любопытством, ведь в Империи Суран такие люди были просто невероятной редкостью. Одежды восточных гостей казались лёгкими и невесомыми по сравнению с плотной суранской шерстью и льном. Мастера Дао ступали легко, их лица оставались безмятежными, словно они находились в гармонии с миром. В их облике не было и намека на суету или волнение, которые царили вокруг, когда матросы суранцы грузили товары или кричали друг другу о прибытии корабля. Но самым интересным был объект их охраны. Из центрального корабля по изящному трапу спустилась молодая девушка – юная принцесса из Империи Шань. Её сопровождали несколько женщин, одетых в традиционные длинные платья, расшитые драконами и фениксами. Волосы принцессы были чёрные как смоль, уложенные в сложную причёску, украшенную золотыми шпильками и жемчугом. Её платье – длинное, из тончайшего шёлка, было оттенков утренней зари: розовые, лиловые и золотые переливы играли на солнце, когда она ступила на берег. Лицо её было невозмутимым, скрытым под тонкой вуалью, но её глаза, тёмные и глубокие, как ночное небо, окинули суранцев быстрым взглядом.
Принцессу окружали слуги и придворные дамы, каждое их движение было плавным и грациозным, как будто они все были единым целым, представляющим двор Империи Шань. Весь этот караван выглядел чужеродным в портовом городе Суран, где царили громкие торговцы, моряки, и суета повседневной жизни. Восточные гости словно привнесли с собой частицу своей Империи, что ощущалось в каждом их шаге, взгляде и жесте. Для жителей Трибуца, более привыкших к западным традициям и суровому быту, всё, начиная от одежды и заканчивая поведением этих гостей, казалось странным и почти магическим. Караван, состоящий из трех изысканных кораблей и сопровождающий молодых знатных дам, принёс с собой что-то мистическое, что-то, что напоминало сказания о дальних землях, о которых они лишь слышали от путешественников.
Величественная процессия Империи Суран, состоящая из группы дворян и сотни императорских гвардейцев, двигалась по улицам портового города Трибуц к месту встречи с принцессой из далёкой Империи Шань. Местные жители высыпали на улицы, наблюдая за этим грандиозным событием. Дворяне, одетые в блестящие мундиры, украшенные золотыми и серебряными узорами, гордо шли впереди. Их накидки были из бархата и шёлка, расшитые гербами древних домов. Один из них, граф Дитмар Геббельштейн, имел большое и роскошное перо в своей шляпе – символ его высокого положения в имперской иерархии. За дворянами следовали сотня Императорских гвардейцев. Это были, с виду, могучие воины, каждый из которых носил полные доспехи, отполированные до блеска, с грозными шлемами, увенчанными плюмажем. Их алые накидки с золотыми гербами Императора Адальберта развевались на ветру, и каждый шаг их подкованных сапог отдавался эхом в каменных улочках города. В руках они держали длинные копья и мечи, их суровые лица отражали полную сосредоточенность.
Принцесса из Империи Шань, молоденькая девушка всего шестнадцати лет, стояла в окружении своих охранников – четырёх мастеров Дао, которые выделялись своей спокойной уверенностью и экзотичностью. Её наряд из тончайшего шёлка был расшит золотыми драконами и облаками, символизирующими её высокий статус. Лицо её было слегка прикрыто вуалью, но даже под ней было видно её невероятную красоту – юную, невинную, но с ноткой