Империя зла. Александр Гущин
километрах от Куйбышева. Радиоактивные нуклиды в советском городе появились только через неделю после взрвыва. Об этом неприятном факте КГБ и ГРУ подопытному населению не докладывали.
Село Приютное находилось в 37 километрах от ядерного взрыва, но пострадало меньше, чем город Куйбышев. Речка от Приютного текла в сторону взрыва, ветер пронёс смертельное облако мимо села.
Через месяц после драки с оренбургскими агрессорами, точнее 24 июля, самоутвержденный дед Лапа рыбачил в двух километрах от Приютного, у слияния двух рек, Новотоцкой и Сорочки. Полковник ГРУ знал, что девятилетней давности радиоактивное облако пошло на юго-восток и задело лишь город Сорочинск. В городке Сорочинске кое-кто от радиации помер, но Приютинский радиационный фон был практически в норме.
– «Экологически чистый район», – усмехаясь в душе, думал разведчик.
Книжки в сумце, а хер на думце
Михаил Исаевич был уроженцем Смоленской земли, 1920 года рождения, войну 1941—1945 годов его поколение испытало сполна. Друзей и одноклассников у него не было – погибли на фронтах этой чудовищной мясорубки. Михаил начал воевать безусым лейтенантом, командиром пехотного взвода в декабре 1941 года, под Москвой. Закончил войну в 1945 году седым майором, командиром полка под озером Балатон. Видно много белой краски у войны, если ровесники майора были седыми.
Из боевых наград Федосеев особенно ценил медаль за город Будапешт. Его полк сыграл не последнюю роль при взятии этой крепости. Вернувшись домой в деревню Ляхово Глинковского района, Михаил не нашел ни семьи, ни родной хаты. Обнаружил заросший травой бугорок – могилку жены своей, Прасковьи. До самой смерти Михаил Исаевич так и не женился.
Одинокого молодого майора, который за время войны освоил немецкий язык заметили советские спецслужбы. Под шумок освоения языка врага Федосеев выучил и английский, его всего лишь с легкими ранениями за всю войну заметила внешняя разведка СССР. Федосеева направили в разведшколу. Благодаря способностям, за время учебы Михаил овладел французским и турецким языками.
В высшей школе разведки жизнь его вывернули наизнанку, заставив вспомнить все грехи за прожитые годы. Особенно раздражали преподавательницы из психологического отдела, женщин интересовали сведения его интимной жизни, с какого возраста он стал заниматься половой жизнью, с кем и как, занимался ли онанизмом и тому подобное.
– Набрали баб в разведку, у этих книжки в сумце, а хер на думце. Похабная контора баб-психологов, – мысленно плевался Федосеев после общения с представительницами психологического отдела. Как и все курсанты, он был проверен с помощью нейролингвистического программирования, с применением контрольных слов ответов. Проверяли Федосеева на обычном и на дистанционном, секретном полиграфе.
Примечание эксперта: Советский «Аппарат Правды», основанный на эффекте нейролингвистического