Пепел доверия. Дем Михайлов
не в другой город, а забраться почти что в глушь – и я даже знал куда именно я хочу и почему. И знал, чем собираюсь заниматься после переезда – и нет, не сидеть там сиднем, а жить на всю катушку, дыша полной грудью.
Почему вдруг я этого захотел?
Причин несколько и все они сыграли роль кое-как поставленных блоков наконец-то беззвучно рассыпавшейся Дженги. Обрушилась не вся условная башня, а лишь ее верхняя часть, будто обезглавив меня, а заодно вдруг превратив в окончательно свободного от всех обязательств человека.
После продолжительной болезни умерла мама. Она отчаянно боролась, то и дело повторяя, что не уйдет пока не понянчит внука… но так его и не дождалась. Болезнь победила и месяц назад мама ушла из жизни.
Незадолго до этого закончились и мои долгие отношения. Финал вполне ожидаем – как у многих других пар в этом мире. Некогда столь яркие, горячие и страстные отношения превратились в совместное проживание двух чужих друг другу и вечно огрызающихся людей. Хорошо, что мы нашли в себе силы поговорить начистоту и разбежаться тихо, мирно и без взаимных претензий. Она собрала вещи и уехала, а я закрыл дверь съемной квартиры в модной дорогом районе, сдал ключи вечно вздыхающей и шмыгающей носом хозяйке, после чего вернулся в отчий дом – окончательно опустевшую мамину квартиру. По въевшейся привычке иметь отношения, я быстро сошелся с женщиной моих лет, но они сводились к более-менее регулярному сексу без каких-либо обязательств, а буквально несколько дней назад она «встретила кого-то особенного» и проведя последний вечер вместе, мы расстались.
Ушел из жизни самый близкий друг так и не сумевший выбраться из темного омута самоуничтожения, найденный в подвале родного подъезда с грязным шприцем в вене. Умнейший человек был, и он всегда восторгался жизнью, называя ее величайшим даром и всегда напоминая мне держаться за эту жизнь изо всех сил. Он любил повторять: «Живи до ста! Потом улыбнись – и живи дальше!».
Из дополнительных и мелких, но неожиданно больно уколовших событий – старый запущенный парк рядом с панелькой детства снесли и начали строить на этом месте коммерческие здания – казалось бы мелочь, но даже она сыграла свою роль. В том парке прошло все мое детство. Та пора, когда деревья казались огромными, когда пахучие ветви кустов сходились над головой темными сводами, а мир был ярким и всегда солнечным.
Все это заставило меня крепко задуматься.
Нет.
Своего предназначения я искать не стал – терпеть не могу все эти модные сейчас утверждения, что каждому человеку уготована яркая уникальная судьба и просто надо найти верное направление и сделать первый шаг… Но во что я точно верю, так это в то, что жить надо с радостью. Я человек жизнелюбивый – знал это всегда, уверен в этом и сейчас. Но с недавних пор жизнь в городе стала душной и неинтересной.
Поэтому я и решил все круто поменять.
Нет. Я не пошел на курсы развития в себе уверенности и не стал записываться в секцию боевых искусств. И хобби я никакого не завел. Хотел начать ходить в стрелковый клуб, но это вялое желание незаметно растворилось и забылось. Я даже увольняться не стал со своей более чем унылой, но дающей достаточно свободы и денег работы. Это было бы слишком уж глупо и… страшновато.
После смерти мамы я помариновался в токсичных мыслях где-то с недельку, попутно попробовав погрузить в себя столь восхваляемый многими запой, что якобы решал любые моральные проблемы, но из этой затеи ничего не вышло. Первое же жестокое похмелье заставило меня припасть к горлышку бутылки с минеральной водой, а зря купленные запасы алкоголя так и остались лежать тесной ледяной шеренгой на полке холодильника. И вот тогда-то, отлеживаясь с мокрым холодным компрессом на лбу и похлебывая водичку, я и решил добавить в свою жизнь новых красок, но на этот раз делая упор не на поиск следующих отношений, а наоборот – чуток отрешиться от всего этого. Я решил чуток сдать назад. Отступить.
Ход мыслей был простым – раз я ленивый и ползущий по очень глубокой изъезженной колее тюлень и хочу это изменить, то первым делом надо браться за коренное изменение образа жизни. А это не так-то и просто, если за годы жизни я намертво врос в асфальт родной улицы и в прочие привычные локации. Тут мне никогда не измениться. В нашем старом родном спальном районе юга столицы вообще ничто и никогда не меняется – не считая уничтоженного старого парка. Хотя попади кто сюда внезапно, в окружение серых панельных пятиэтажек, под сень старых лип и берез, ему и в голову не придет, что он находится в черте одного из самых оживленных, самых дорогих и никогда не спящих городов мира. В нашем районе сонными и вялыми были все – от дремлющих на скамейках старушек до голубей, еле двигающихся вокруг дрыхнущих на асфальте кошек и собак… Отсюда надо было уматывать и как можно скорее – чтобы не растерять непонятно откуда явившуюся в мою голову решительную бодрость. К тому же меня здесь больше ничто не держало. Все корни оборваны. Я все еще был здесь, но, по сути, уже превратился в легкое как пушинка перекати-поле – дунь ветерок перемен, и я помчу к далекому горизонту…
Куда мчать?
С этим особых трудностей не было.
За пролетевшие годы я нажил