Город Юности. Мария Владимировна Устюгова

      Кто-то ещё возвращался в свой город юности? Маленький, весь исхоженный вдоль и поперёк. Такой родной и до боли, до дрожи в ногах знакомый… Каждая улица и каждое дерево, лица прохожих и соседей как часть паззла. Головоломки, которую я собирала по кусочкам все свое детство и юность. Как городок из одноимённой песни Анжелики Варум.

      Свой городок я покинула в далеком 2001 с обожженной душой и намерением никогда больше не возвращаться. Я не вернулась. Но мой город продолжает жить во мне. И являться мне во снах. Он – это я.

      Я родилась 23 марта 1984 года в Городском роддоме № 2 в самом центре у ДК «Судостроитель».

      В одном родзале с моей мамой лежала другая женщина. Крики, стоны, потуги и вместе со мной на свет появляется мальчик. Ваня. И мы лежали в соседних люльках – Иван да Марья. Дружить наши мамы не стали, не до того было. И мы с Ваней познакомились только в 2002, случайно узнали, что родились в один день и почти в одно время. Уточнили у наших мам и узнали, что в одном роддоме. Это мог быть зачин великой истории любви. Но нет, слишком банально. Ваня как-то сразу показался мне таким родным и близким по духу. Что-то нас объединило и связало в тот самый момент рождения, когда два крикливых “овнёнка" решили ворваться в этот мир. С Ваней мы познакомились с легкой подачи моей одноклассницы Ани. На вечеринке с её однокурсниками в тёплый летний вечер. Нас было пятеро – трое девчонок – я, Аня и Оля и два парня – Ваня и Вова. Оля, а это была её «хата», готовила шарлотку. Мы болтали, танцевали, смеялись до упаду. Даже помню, в какой-то момент повалились все на пол, задыхаясь от смеха.

      Я тогда отходила от болезненного для меня расставания. Моей университетской любовью стал бывший одногруппник моего одногруппника. Чтобы не запутаться: я училась на лингвиста-переводчика, а филфак не шибко богат парнями, надо сказать. В нашей группе появился мальчик Павлик, который до этого учился с группой на курс старше. Чтобы делать совместные задания мы объединялись с его одногруппником Колей из той, старой группы. Совместные диалоги и встречи с Николаем совсем скоро переросли в свидания и нечто большее. Мы провстречались с первой моей университетской осени до весны моего совершеннолетия, а потом как-то очень глупо расстались. Уже и не могу вспомнить из-за чего. Но я так сильно страдала, что мне как воздух нужны были друзья и их поддержка.

      Я год не была в Комсомольске и когда приехала на каникулы, всё было для меня каким-то другим. Мой город, но без людей, которые были его неотъемлемой частью.

      Без светлой девчонки с веснушками, моей соседки с девятого этажа. Я звала её Людочкой, а все вокруг звали её Милой.

      Без талантливой художницы Арюны. Буряточки с потрясающим чувством юмора и тонким чувством стиля.

      Без доброй Ани, с улыбкой, озаряющей её лицо. С ней мы были на балу для одарённых школьников.

      Без самой младшей из нас – Алины. Девочки, которую ждало великое будущее в сфере журналистики. Она вещала на радио и ТВ.

      И я. Скромная девчонка, которая по случайно найденной книге Дэйла Карнеги, выстраивала себя. Эта книга была моим первым тренингом и это был вдохновляющий опыт. Я училась общаться с людьми, заставляла себя выполнять некие задания. Поговорить с пятью незнакомцами на улице. Попросить продавщицу что-то показать с прилавка (супермаркетов тогда не было). Это не из книги Карнеги, о нет. Я даже не знаю, откуда я брала такие задания. Наверно, сама себе придумывала. Это было задолго до марафонов и карт желаний, до понятия «выход из зоны комфорта». Я чётко понимала, что надо преодолевать и трансформировать себя. И у меня, на удивление, получалось.

      Я начала писать лет в 7, наверное. В самом начале это были стихи. Я записывала их в коричневую тетрадку и никому не показывала. Вроде даже какой-то стих публиковался в газете «Свежий ветер». Потом, лет в 10-11, наверно, я стала писать про девочку Нику, юную «расследовательницу» преступлений. Да, да, именно так, авторская стилистика и орфография 11-летней Маши сохранена. Моя Ника, как сейчас помню, успешно расследовала убийство на пароходе. Мой папа работал в транспортной прокуратуре, видимо это повлияло на сюжет. Тогда же я стала набирать эту историю на папиной печатной машинке. Я и папе помогала печатать на машинке, видимо поэтому канцеляриты и обороты отчётов невольно попадали и в мой детектив.