Столик на двоих. Сборник рассказов. Наталия Гавриленко
лежала спокойно на своем месте… А ведь они первые выбежали бы из дома… Вот я и говорю: не заметила ты этого… И потом – завыли бы сирены…
Я сидела, виновато опустив голову, и только пробурчала:
– А солдаты? Они же кричали – цунами, спасайтесь!
Папа только улыбнулся и сказал:
– Да пошутили они… А вы все приняли за чистую монету, поддались панике и других перебаломутили… А в целом, ты вела себя правильно. Молодец!
Так закончилась моя эпопея с «цунами», многому меня научившая. В том числе и тому, какие вкусные тушеные кулики, когда поедаешь их в минуты опасности. Папа и мама только развели руками и сказали:
– На здоровье!
Мне стало стыдно. Родителям то я ничего не оставила… Мой дорогой папочка только произнес:
– Ничего. Осенью еще заготовим. Всем хватит…
Чудесное спасение
Брат с сестрой смотрели на собравшуюся в дорогу мать. Было раннее летнее курильское утро. Они только что проснулись. Их разбудили яркие солнечные зайчики опоясывающие всю комнату. Зайчики были везде: сначала ползли по стенам, потом медленно спускались на кровати, и уже в самом конце скользили по сонным лицам ребят…
Мать стояла в плаще с модно поднятым воротником, подпоясанная широким, завязанным причудливым узлом, поясом.
– Дети, я уезжаю на… два дня на Сахалин… по делу и прошу вас вести себя хорошо, не шалить.
Дети послушно кивнули, сладко потягиваясь в материнских и солнечных объятьях. Они уже знали, что отец на суточном дежурстве и им предоставлялась полная свобода действий хотя бы на один день.
Как только мать покинула жилище и хлопнула дверца военного «газика», дети вскочили со своих постелей и стали бросать друг в друга подушки, подпрыгивая на панцирных сетках.
Вдоволь нашалившись, они занялись обычными своими делами: умылись, позавтракали тем, что мать оставила на столе, подмели пол, вымыли посуду, отнесли курам корм в сарай, и, заперев дом на ключ, пошли гулять.
Детвора этого военного поселка гуляла своеобразно. Часам к девяти утра стайки свободных от домашних дел ребятишек с самодельными удочками слетались к местной горной речке. Начиналась рыбалка. Наживкой был дождевой червь, выкопанный вечером, уложенный в банку из-под монпансье. Его разрывали на части цепкие пальцы и как червячок не сопротивлялся, ему была уготована одна судьба – быть нанизанным на небольшой крючок. На него плевали «на удачу» и забрасывали в стремнину быстрой реки, зорко следя за улетающим в белые барашки поплавком. Через секунду поплавок тонул, и счастливчик выдергивал из воды приличных размеров серебристую рыбину, сплошь унизанную с боков красными пятнышками. Это была форель. Самая вкусная местная рыба.
Вся разношёрстная братия облепляла крайние доски моста. Детвора была примерно одного возраста. Мальчишки и их сестры, которых некуда было деть. Мальчики ловили, а сестры помогали снимать рыбу