Призраки Сталинграда. Антон Александров
играл отрицательную роль в отношениях Сталина ко мне. Жуков относился ко мне очень плохо, просто не по-человечески, мне доставалось больше всех, он не мог мне простить, что я нет-нет да скажу о его недостатках в ЦК или Верховному Главнокомандующему…
Товарищи, в Сталинградской битве наша партия отстояла великие завоевания Октября. Сталинград – это лучшее творение нашей партии, а Жуков и Василевский присвоили себе эту победу.
Отвечая корреспонденту или представителю американских кругов Жуков заявил, что под Сталинградом руководил «я», а когда «я» убыл – Василевский. Это заявление печаталось в наших газетах.
Однако кроме вполне рациональных претензий типа «принижения роли партии» и создания секретных диверсионных школ, опальному маршалу предъявили, до кучи, и совершенно бредовые обвинения.
Например, саботаж строительства Дома Офицеров в Сталинграде!
Жуков, который ворочает миллиардными бюджетами, пожалел «три копейки» на Дом Офицеров? Ну это смешно. А вот если дело не в деньгах, а в идеологической диверсии – то уже не так смешно. На этом и сыграл Еременко, который недвусмысленно заявил, что Жуков тормозит строительство по личным мотивам:
Дома офицеров есть в Севастополе, есть в других городах, а в Сталинграде нет, хотя там колоссальный гарнизон. Я подряд 4 года ставлю этот вопрос и все вычеркивают. Не строят потому, что это Сталинград. И это не случайное явление. Сталинград – город-герой – принижается и поныне. По замыслу в Доме офицеров имелось в виду организовать комнаты славы Сталинградской битвы, чтобы в них показать лучших военачальников, проявивших себя под Сталинградом. Это по-видимому, не устраивало Жукова и поэтому денег на Дом офицеров не отпускали.
Вслед за Домом Офицеров прилетело и обвинение в затягивании решения по строительству мемориала. Формально, процесс действительно застопорился при Жукове. Однако именно Георгий Константинович, еще летом 1955 года, официально поставил вопрос о создании на Мамаевом Кургане памятника-монумента, причем по проекту Вучетича[14]!
В свою очередь, Еременко направил в Президиум ЦК КПСС записку с просьбой разрешить создать на Мамаевом Кургане панораму Сталинградской битвы только в декабре 1955 г.
В реальности же, тормознул строительство мемориала не кто иной, как Никита Сергеич Хрущев, который в конце 1955 года объявил войну архитектурным излишествам. Не нужно забывать и о том, что именно он планировал переименовать Сталинград и стереть из памяти любые упоминания о вожде, а вовсе не Жуков. То есть крупномасштабный проект мемориала притормаживал, по сути, Хрущев, а всех собак повесили на Жукова.
Однако после публичного скандала на Пленуме тянуть дальше с этим вопросом было уже нельзя, так что буквально через два месяца решение о строительстве Дома Офицеров и Мемориала утвердили на самом высоком уровне. Причем, в свете последних решений партии, мемориал планировали строить без
Письмо Жукова в ЦК КПСС // РГАНИ. Ф. 4. Оп. 16. Д. 39. Л. 114—117