На войне нельзя быть молодой и красивой.
стояли брошенные машины. Люди, в основном военные, уходили в ближайший лес. Талочка, не без сожаления, по совету лейтенанта-зенитчика, оставила свой бесполезный чемодан в машине. Так погиб фотоальбом семьи.
Кольцо окружения замкнулось 15 сентября, и в расположении Юго-Западного фронта начался хаос. Войсковые, армейские и фронтовые транспорты, автомобильные, конные, госпитали и лазареты начали метаться в различных направлениях. В котле оказались тылы пяти советских армий и фронтовые учреждения. Вначале они хлынули с юга на север (в объятия танков Гудериана), затем с севера на юг, и, наконец, вся стихия устремилась на восток, к Пирятину, там был и штаб фронта (40 км западнее Лубен). Образовалась жуткая пробка, отличная мишень для немецких бомбардировщиков.
По воспоминаниям очевидцев, машины шли в пять рядов. В отличие от приграничного сражения, уже никто не бросался в поле или лес при налетах «Юнкерсов». Движение прекращалось лишь для того, чтобы сбросить в кювет поврежденные остановившиеся машины или те, в которых были убиты водители. Множество машин от горизонта до горизонта на дороге в Пирятин стало одним из кругов ада, через который пришлось пройти многим солдатам и офицерам Юго-Западного фронта.
Такую же переделку пришлось пройти и Талочке в районе Оржицы, куда стекались тылы 26-й армии.
На самых проходимых местах поставили заслоны и методично обстреливали болота из минометов. Беспокоящий огонь. Люди в болоте бродили в разных направлениях, сбиваясь в группы в попытках найти выход.
Ночи стояли уже холодные, а Талочка была одета в легкое летнее платьице и туфли. Ее просто трясло от озноба.
На одном островке солдаты сняли с убитого сапоги и предложили Талочке. Она с ужасом отказалась надевать их. На нее накричали, посоветовав не отказываться, если она сама не хочет так же вот лечь в этом болоте, как этот убитый. Ей подыскали и другую одежду, более подходящую для болота. На голову водрузили кожаный шлем с мехом внутри. Талочка, конечно, понимала, ГДЕ солдаты взяли эту одежду. Но останавливаться на этой мысли было ужасно, и она старалась отогнать ее. Стало несколько уютней.
Так и ходила группа под командой лейтенанта по болоту несколько дней…
Мины с характерным воем взметали столбы грязи и воды, осколки убивали и ранили людей, бредущих по пояс, а иногда и по грудь в воде. Чистой воды нигде не было, всё болото заросшее, с толстым слоем корневой системы, когда на нее становились, то она тонула, и человек оказывался в воде. Под кем этот слой прорвался, тот утонул…
Раненые тонули, и никто не мог им помочь. Это было жутко и больно – видеть, как на твоих глазах люди уходят под воду. А еще два дня назад было смешно, что солдаты ползут по траве и виляют попой!
Воющие мины, казалось, летят прямо в голову. Талочка не умела молиться, она была комсомолкой, и ее мысли, стучавшие молотком в висок, были об одном: «Только бы меня не ранило, пусть уж сразу насмерть, чем так вот в болоте тонуть… Только бы не ранило…» Было одно стремление: дойти до следующей