Жизненные истории. Анна Сергеевна Шайдурова
ень весело и интересно, вот увидишь!» – наперебой уговаривали её друзья. И, подумав, Карина согласилась.
Конечно, всё могло бы действительно оказаться весело. В санатории готовили хорошую новогоднюю программу, фейерверки, песни у костра. И именно сейчас Карина могла бы сидеть у костра с бокалом шампанского в шумной, большой компании и ожидать, когда пробьют куранты, если бы… за четыре часа до Нового года ей не пришло в голову прогуляться по заснеженному лесу.
И надо же было такому случиться, что Карина, которая обычно хорошо ориентировалась даже в незнакомых местностях, на этот раз заблудилась «в трёх соснах». А тут ещё как назло закружила вьюга и девушка, поняв, что все её попытки найти дорогу к санаторию бесполезны, скинула с плеч свой рюкзак и, усевшись на него возле пышной ёлки, предалась грустным мыслям.
А время неумолимо шло вперёд.
«Нет, нужно же что-то делать! Как-то дать о себе знать… Эх, если бы я ещё не забыла телефон на тумбочке…» – подумала Карина.
Услышав позади скрип снега, девушка поначалу даже не обратила на него внимания, настолько она устала и потеряла всякую надежду найти дорогу к санаторию. Карина была уверена, помощи ждать неоткуда. Все отдыхающие сейчас в санатории.
Между тем скрип снега становился всё громче. С надеждой Карина посмотрела вперёд, однако идущий вдалеке силуэт был едва различим, настолько сильной была вьюга.
Наконец, путешественник приблизился к ели. Это был высокий мужчина в светлом, спортивном костюме и с рюкзаком за плечами.
– Скажите, вы из санатория? – спросила Карина.
– Да, – улыбнулся мужчина, внимательно посмотрев на девушку своими ярко-зелёными глазами. – только я, как и вы, заблудился, вот уже пол часа брожу тут, не могу выбраться.
– А я и того больше. – грустно сказала Карина. – Скоро уже Новый год наступит, а мы тут…
– Не переживайте вы так, выберемся, сейчас вьюга закончится и легче будет найти дорогу.
Появление незнакомца заметно взбодрило Карину. Всё-таки быть в компании гораздо приятнее, чем в одиночестве.
Тем более, что новый знакомый оказался весьма интересным собеседником. В ходе разговора выяснилось, что у них очень много общего, начиная от увлечения фотографией и заканчивая любовью к острой пище.
– Знаешь, мне почему-то кажется, что эта ёлка волшебная. Заколдованная она какая-то. – сказал Артём (так звали мужчину), улыбнувшись.
– Почему ты так думаешь? – спросила Карина.
– Думаю, она нас специально сюда заманила, чтобы мы с тобой познакомились. – ответил Артём и в его глазах зажглись весёлые искорки.
«А у него очень красивые глаза, и сам он совершенно необычный. С ним так легко и спокойно». – подумала Карина, а вслух сказала:
– Не буду спорить, пусть эта ель действительно будет волшебной, тем более, что Новый год, судя по всему, нам придётся встречать под ней. Вьюга всё никак не утихнет…
– Да мы уже и не успеем добраться до санатория. До Нового года осталось пять минут. – сказал Артём, взглянув на часы.
Внезапно вьюга прекратилась. Взглянув на заснеженный лес и зелёную ель, которая загадочно блестела, осыпанная белым снегом, Карина подумала, что лучшего места и не найти для встречи Нового года.
Стрелка на часах коснулась цифры двенадцать. В тёмное небо взлетела тысяча маленьких, блестящих точек.
– С Новым годом! – сказал Артём. – С новым счастьем! – ответила ему Карина.
Взявшись за руки, они пошли в сторону санатория.
На душе у обоих было легко и спокойно. Пройдя несколько шагов, они обернулись и взглянули на зелёную красавицу в блестящем одеянии, которая крепко спала, довольная тем, что совершила новогоднее чудо – помогла встретиться двум половинкам и обрести своё долгожданное счастье.
Морская ванна
Каждый вечер Никанор Степанович подолгу принимал ванну.
Никанор Степанович, пенсионер, низенького роста, всю жизнь проработал инженером, а на пенсии вдруг начал писать картины. Для себя, потому что особого таланта к живописи у него не было. Так он считал, не зная, что думают другие, потому что картины свои никому не показывал.
Жизнь Никанора Степановича была довольно скучной, ничего особенного в ней не происходило. Женился он рано, развёлся, когда его сыновья были уже взрослыми, и с этого времени жил один, дети о нём практически забыли.
И работа в прошлом была у него так себе, отнимала много времени, а потому лишь на пенсии, когда появилось, наконец, время, он понял, что хочет рисовать. Его руки в один из серых октябрьских дней словно сами потянулись к кисти. Он стал рисовать свою мечту – море. Однако море он видел только в кино и на фотографиях, поэтому картины получались «мёртвыми». А море – оно ведь живое. И так хотелось Никанору нарисовать живое море. Так хотелось.
Он знал: увидь он море хоть раз, хоть одним глазком, хоть на одну секунду вживую, не на картинке, удалось бы ему передать