Три шага сквозь время. Александр Фесик
и отвернулась.
– Смелости тебе не занимать, – осторожно произнёс Иван. – Тем чуднее, что ты так и не решилась отомстить другому душегубу.
– Князю? Народ давно свыкся с ним. Теперь его они называют благодетелем. И что я могу поделать, одинокая лесная сирота, против княжьей дружины? Разве что дать тебе отравленную стрелу и молить лесных духов, чтобы ты сумел подобраться поближе.
Парень в темноте закусил губу и промолчал.
Проснулась Ярослава поздно. За окном пели птицы. Солнце уже давно взошло над лесом и согревало его ласковыми лучами.
Улыбаясь, девушка потянулась и обнаружила, что в кровати рядом с ней никого нет. Место успело остыть, как будто тот, кто на нём лежал, ушёл уже давно.
– Ваня? – позвала она.
В ответ тишина. Лишь черный кот трётся о ногу, выпрашивая еду.
Мешок Ивана со стрелой по-прежнему лежал у печки, но его самого в избе не было. Предчувствие беды окутало девушку от макушки до пяток. И всё же она решила сперва проверить, не вышел ли он во двор.
– Иван! – крикнула она, выглянув из сеней.
Ответом ей был обычный лесной гомон.
Ярослава, прихрамывая на левую ногу, вернулась в избу и первым делом заглянула под кровать. Ларец её матери Василисы пропал! В нём хранилось то немногое, с чем послал её в дорогу батюшка: мамины драгоценности, серебряное зеркальце и обручальные кольца. Это были единственные вещи, которые могли подтвердить, что она – дочь законного хозяина этих земель.
Стон боли и гнева вырвался из её груди. Ему вторил волчий вой.
Иван пробирался через лес с ларцом под мышкой. Дорожный мешок он оставил в избе Ярославы, но всё равно изрядно вспотел. Лес словно пытался ему помешать: корни деревьев цеплялись за ноги, кусты перегораживали дорогу, но он не сбавлял шага. Нужно было успеть покинуть Запретную чащу до того, как охотница проснётся и обнаружит пропажу.
Вскоре начало светать. Угрюмые сосны сменились осинами, а бурелом вдоль тропинки поглотили высокие травы. До опушки было рукой подать, когда из кустов навстречу Ивану выскочила волчица. Наклонив голову, она оскалила пасть и зарычала.
Иван остановился и медленно потянулся к поясу, на котором висел топорик. Но как только он коснулся древка, волчица набросилась на него. Челюсти сомкнулись на запястье парня, и тот закричал от боли, повалившись наземь.
Волчица не отпускала. С трудом вытащив топорик другой рукой, Иван принялся бить что было сил. Замаха для настоящего удара не хватало, но на шкуре волчицы начали появляться раны.
Человек и зверь катались по земле, пачкая её кровью. Иван пытался стряхнуть с себя волчицу, но та лишь сильнее впиваясь в его руку. С каждой секундой жизнь покидала её; и вскоре звериная хватка начала слабеть. Как только Иван это почувствовал, он умудрился оттолкнуть волчицу и со всей силы обрушил обух топора на её голову. Взвизгнув, зверь упал замертво.
Некоторое время парень лежал на земле и пытался прийти в себя. Ярко светило солнце, в траве жужжали мухи. Рваные раны в руке пульсировали болью. Наконец